Обреченные обжечься

– Не обязательно в такой последовательности, – пожал плечами Роланд. – Можно менять слагаемые местами, сумма ведь всё равно не изменится. Моя угомонилась только после того, как я сделал ей ребёнка. Теперь у неё попросту нет времени подумать о “финансовых глупостях”, как и нет желания диктовать мне свои условия. Она целиком сосредоточена на моём ребёнке, которого она вынашивает под своим сердцем. Ей нужен муж, ребёнку нужен отец, и больше ничего не важно. Никаких дурацких мыслей о неравенстве, никаких желаний взять тайм-аут в отношениях, никакого выноса мозга посредством доказательства и опровержения чувств. Теперь мои деньги – её деньги, да и вообще всё, и даже больше, теперь её, а не моё… Твоя тоже угомониться. Перестанет ломаться сразу после того, как ты сделаешь ей ребёнка. Вы просто до этого ещё не дошли.

Роланд сделал глубокий глоток виски, тем самым окончательно прикончив свою порцию, я же, сделав очередной глоток, замер.

Мой собеседник даже не подозревал, что именно только что сделал. Только что из его уст я получил ответ на то, к чему я должен стремиться в отношениях с Ташей, если хочу заполучить её навсегда.

Единственная мысль, которая теперь крутилась в моей голове, принадлежала перемене мест слагаемых.

Таша.

Наверное я ещё никогда не видела в такой близости женщин на девятом месяце беременности, потому что размер живота Глории меня действительно вгонял в панику. Именно поэтому я сразу заняла кресло, оставив ей пространство на софе, чтобы вдруг не оказаться слишком близко к её ходящему ходуном животу. Мы вышли на крытую стеклом террасу и, судя по всему, должны были поддерживать разговор. Во всяком случае так было спланировано Дарианом. Я слишком прозорлива, чтобы в конце-концов не понять подобной “мелочи”.

– Вообще-то мы не распространяемся, но у нас будет мальчик, – погладила свой устрашающе дёргнувшийся живот Глория, севшая слева от меня.

– Бойкий, – заметила я. На большее меня не хватило.

– Рожать уже в конце мая, а мы до сих пор не определились с именем, – чему-то задумчиво ухмыльнулась моя собеседница.

Я заметила на своей блузке едва уловимое пятнышко от капли красного вина и, чтобы сдержать свой порыв его растереть, провела рукой по своим идеально чёрным брюкам, способным скрыть все пятна. Затем я посмотрела вбок, в стеклянную стену, и увидела приближающиеся с горизонта фиолетовые тучи.

– Мы с Роландом тоже так познакомились, – сразу, без хождений вокруг да около, начала будущая мать, и я, из уважения к её прямоте, сдержалась, чтобы не выдать тяжёлый вздох, констатирующий мою неприязнь то ли к собеседнице, то ли к теме, которую она выбрала (я ещё не определилась). – Он нанял меня в качестве няньки для своего девятилетнего брата. А потом его брат умер, – Глория резко замолчала.

– Я в курсе, – вновь коротко, но ещё более нетерпимо, ответила я, неприминув сдвинуть брови и отправить взгляд куда-то за горизонт в яблоневый сад.

Да что я, все были в курсе этой истории. Настрадалась девчонка так настрадалась. Мальчишку звали то ли Мартин, то ли Маркус, то ли Марвин, то ли Майкл… В общем её обвинили в том, что она подкатила к Роланду на волне смерти его брата, хотя она и устроилась к нему нянькой до того, как о болезни мальчишки стало известно. В тот период за подобные статьи многие жёлтые СМИ были закрыты не без помощи Олдриджа. Я тогда ещё на первых курсах университета училась, и все мои однокурсницы только и делали, что обсуждали избранницу основателя IТ-гиганта. Кто-то был за неё, кто-то был против, мне же было наплевать. Как и сейчас. Мне всегда было вполне достаточно своей собственной боли, чтобы ощущать ещё чью-то, поэтому и теперь я сразу же отстранилась. Достав из кармана брюк зажигалку и сигарету в одноразовом чехле, которую с утра стрельнула у Нат, я затянулась и, встав со своего места, отошла вбок. Отличный повод отстраниться от беременной женщины с видом, будто ты заботишься о её здоровье, а не о своём нежелании поддерживать с ней общение.