Обреченные обжечься

– Я согласна с Ирмой, – неожиданно вступила в их дебаты я и мгновенно словила на себе удивлённый взгляд Дариана. – Она знает, чего хочет, так пусть развивает свои сильные стороны, вместо того, чтобы топтаться на месте со своими слабыми способностями, – спокойно пожала плечами я. – Пусть занимается верховой ездой вместо французского.

На сей раз Дариан смотрел на меня с явным укором. Он явно не ожидал, что я займу сторону его оппозиции.

– Что?! – довольная его реакцией, ухмыльнулась я, после чего посмотрела на Ирму, сидящую слева от меня, и добавила. – Il n`est jamais tard d`être celui qu`on veut.

Faites de vos rêves une réalité* (*Никогда не поздно быть тем, кем хочется. Воплоти свои мечты в реальность).

Едва ли Ирма поняла мои слова дословно, однако общий смысл явно уловила, потому и улыбнулась мне самой уверенной улыбкой из своего арсенала. Дариан же, явно понявший мою фразу слово в слово, посмотрел на меня в упор и произнёс: “Traître*” (*Изменница). В ответ я лишь самоуверенно улыбнулась.

Ирма больше не будет тратить время на французский и станет больше времени проводить в “Мустанге”. Тот же факт, что для этого мне достаточно было всего лишь показать Дариану, что я это одобряю, как он сразу же прислушался к моим словам, польстил мне этим вечером, как ни один из его адресованных мне ранее страстных комплиментов.

***

Дариан был прав, говоря о том, что всегда доводит дело до конца, как и Ирма была права в том, что это не всегда может быть правильным. Хотя, что такое “правильно” и каковы границы этого абстрактного слова?

Пока Таша ужинала в компании Дариана и Ирмы Риордан, Стивену Эртону сообщали о том, что его акции рухнули. Дариан не простил ему его попытку наложить руку на то, что ему принадлежит – на Ташу – однако он забыл об этом на некоторое время, пока вновь не увидел Эртона рядом с Ташей на подземной парковке. Это было давно, но повторно забывать о поглощающем взгляде Стивена, направленном на его женщину, Дариан не собирался. Несколькими днями ранее они случайно пересеклись в Манчестере на приёме у одной влиятельной вдовы, активно подыскивающей себе новую партию среди богатых холостяков, однако, будем честны, сорокапятилетняя дама, не смотря на свою несомненную красоту, не могла рассчитывать на внимание молодого Риордана. В итоге она привлекла внимание своего разведённого ровесника Карла Вагнера, о благосостоянии которого знали далеко за границами Германии.

Эта последняя встреча Риордана с Эртоном на приёме оптимистической вдовы и стала фатальной. Не известно, обошлось ли всё, не спроси тайком Стивен у Дариана как дела у Таши, или же судьба Стивена и без того уже была предрешена его оппонентом, однако факт оставался фактом: этим утром Стивен Эртон ещё был богатым владельцем акций, а уже вечером этого же дня он потерял все свои деньги, оставшись с одной лишь машиной и парой квартир вне центра Лондона на руках. Это сделал Дариан Риордан, и Стивен об этом знал. Естественно он был единственным, кто знал. Всё произошло слишком тихо.

Стивен Эртон ни дня в своей жизни не работал. Акции ему достались по наследству и были всем, что у него имелось. Единственной его бронёй. Оставшись без этой брони, что ему оставалось делать?..

Стивен Эртон пришёл к выводу, что ему остаётся только мстить. Он всегда это умел даже лучше, чем вести праздный образ жизни, хотя и в последнем он значительно преуспевал. Жестокости ему было не отнять даже Дариану Риордану.

Теперь же Стивену необходимо было только время. Не так уж и много времени.

***

Утро вторника началось для Стеллы так же необычно, как начиналось каждое её утро последних нескольких дней её запутанной, словно клубок ниток, без начала, но с неминуемым концом жизни. Она всё ещё не привыкла к своему новому имени и к тому, что она просыпается в небольшой комнатке на узкой кровати, когда-то принадлежавшей её умершему сыну, о котором она совершенно ничего не помнила. Она перелистала все семейные альбомы, пересмотрела две дюжины видеоплёнок с её участием и участием членов её семьи, но абсолютно ничего не могла вспомнить. Помнила только фоторамку с недавно вернувшимся в неё фото, которое она подарила своему мужу перед тем, как на целое десятилетие (почти одиннадцать лет) распрощаться с ним и всеми воспоминаниями о нём. Больше ничего. Ни единого воспоминания в виде яркой вспышки или хотя бы тусклого лучика надежды. В голове бесконечная пустота, так и не сумевшая заполниться сто́ящими воспоминаниями о десятилетии её беспокойной жизни в Ньй-Йорке, каждый день которого был пропитан поисками, будь они внутренними или внешними.

Этим утром Стелла уходила из своего нового (старого) дома тихо, крадучись по старой скрипучей лестнице с острой надеждой на то, что её шагов не расслышит кто-нибудь из здесь живущих. Она всё ещё не привыкла к тому, что под одной крышей может находится так много людей. Целых четыре человека, не считая её. Целая настоящая семья…