Обреченные обжечься

Он не беспокоил меня четыре дня, и я искренне надеялась на то, что не буду вынуждена пересекаться с ним минимум до понедельника, но вот он стоял передо мной на пороге, непринуждённо упершись локтём в дверной косяк, и, держа в опущенной левой руке белоснежный пакет, улыбался мне своей белоснежной улыбкой, которая отчего-то не казалась мне искренней.

– Дариан, – тяжело выдохнула я.

– Ну, как ты? – поинтересовался он, уже входя внутрь. Он был настолько непринуждённым, что я расслабилась и тоже включила функцию непринуждённости.

– Если рассчитываешь на секс, тогда я готова тебя разочаровать…

– Оу, что ты, никакого секса, я просто пришёл тебя покормить, – Дариан поставил на стул пакет, который принёс с собой, и обернулся ко мне.

Я замерла на границе с кухней, так и не решившись в неё зайти. Встретившись со мной взглядом, Дариан медленно опустил руку в пакет.

– Смотри, что я для тебя принёс. Фрукты. Говорят, что в них много витаминов, – он поставил на стол небольшую корзинку с фруктами. Оторвав от неё взгляд одновременно со мной, он вновь встретился со мной взглядом. И тут я поняла, что что-то происходит. Только ещё не догоняла, что именно. Он словно охотился, но что-то в этой охоте было не так, как обычно… Я сжала кулаки. – А ещё я принёс тебе мясо, – и тут он вытащил из пакета сырой стейк, лежащий в прозрачном контейнере. В моем желудке моментально что-то перевернулось. – Смотри, я выбрал для тебя самый свежий, – сделав медленный шаг в мою сторону, он протянул стейк в мою сторону. – В мясе много витамина-Б, ты знала? Кстати, знаешь, как правильно выбирается сырое мясо? Во-первых, его необходимо прижать пальцем, – он показательно вжал свой указательный палец в стейк, после чего резко одёрнул его. – Смотри, – Дариан поднёс стейк к моим глазам. – Видишь ямочку от пальца? Она сходит медленно, постепенно… Это значит, что мясо свежее.

Почувствовав запах сырого мяса, я сжала зубы и со злостью перевела взгляд на гостя.

– Хочешь, я его тебе прямо сейчас приготовлю? У тебя есть гриль-сковорода? – он выжидающе смотрел на меня, но я не могла разжать зубов, чтобы ответить, боясь ещё хоть раз почувствовать отвратительный запах сырого мяса. – Нет? Тогда всё-таки фрукты…

Дариан не успел договорить. После очередного короткого вдоха, я вновь ощутила этот отвратительный запах сырой говядины. Моё горло сжалось в резком спазме, и я, закрыв обеими руками рот, со скоростью молнии помчалась в сторону уборной.

***

Когда доктор сказал мне, что я нахожусь на третьей неделе беременности, я, сидя на кушетке, едва не умерла на месте. Для того, чтобы выявить моё положение, ему достаточно было пятнадцати минут, остальные сорок пять минут я приходила в себя, прежде чем выйти обратно в холл, где меня всё это время ожидал Дариан.

Ужаса подобного рода я ещё не испытывала никогда. Первые минуты я просидела неподвижно, словно замершая во времени статуя, потом с моих глаз начали срываться крупные слёзы, которые всё никак не могли остановиться. Проплакав ровно двадцать одну минуту – я случайно засекла по настенным часам – и истратив три упаковки носовых салфеток, я, наконец, начала приходить в себя.

Наконец отыскав где-то в своей черепной коробке дар речи, я попросила доктора не говорить о поставленном мне “диагнозе” моим друзьям. Думаю, что даже если бы он узнал, что мужчина, ожидающий меня сейчас в холле, является мне далеко не другом и даже отцом плода в моём чреве, он всё равно бы никому ничего не рассказал.

…Эмоциональное выгорание…

Оказавшись дома, я решила “перепровериться” – а вдруг медицинская чудо-техника ошиблась и никакой третьей недели беременности не существует? По крайней мере у меня. Что это вообще за диагноз такой…

Достав из комода струйный тест на беременность, последний оставшийся из пяти тех, что три недели назад купил мне Дариан, я отправилась в туалет. Не дожидаясь пяти минут, отведенных ему на выявление беременности, тест мгновенно нарисовал две полоски: результат – положительный.

Не помню, когда я в последний раз так плакала. Наверное в момент, когда узнала о смерти матери и Джереми.

Сидя на полу в спальне с положительным тестом в руках, я не просто рыдала, я ревела в голос, с надрывом. В итоге замочила своими слезами и соплями весь левый край одеяла, свисающий с кровати.

С утра я сделала два звонка. Первый звонок в больницу. Я записалась на ближайшее доступное время – аборт будет сделан в девять часов утра уже в эту пятницу. Второй звонок я сделала следом за первым, и Нат примчалась ко мне уже спустя десять минут. Я ей ничего не объяснила по телефону, отчего она нервничала больше, чем могла бы нервничать за неё я, но, как я и попросила, Байрона она с собой не взяла.

Нат сидела за столом, и я трясла перед её глазами одновременно двумя упаковками: одна с остатками контрацептивных пластырей; вторая опустевшая без своей одной-единственной противозачаточной таблетки.

– Как такое возможно?! – вопрошала я. – Это ведь непробиваемая броня!