Обреченные обжечься

Подождав несколько секунд, Дариан вдруг совершенно спокойным тоном спросил, игриво ткнув моё бедро своим указательным пальцем, словно специально помогая мне развеять моё смятение:

– Так суши или пиццу?

– Пиццу, – уверенно произнесла я, вдруг ощутив, как с моих плеч буквально сваливается тяжеленный булыжник. – Но сначала я приму душ…

Дариан.

– Ты хочешь сказать, что сделал благородное дело, организовав слежку за мной? – Таша, вздёрнув брови, явно не соглашалась с моими доводами.

– Да я тебя буквально спас! – усмехнулся в ответ я.

Опираясь на предплечье, я лежал на кровати, наслаждаясь видом собеседницы, сидящей передо мной в позе лотоса.

– Что бы ты не думал о своём геройстве, ты должен зарубить себе на носу, что мне противна даже сама мысль о том, что ты можешь позволить себе следить за мной…

– Я много чего могу себе позволить, – я игриво провёл пальцами по её оголённой ноге, торчащей из-под моего халата, в который она залезла после принятия душа.

– Я серьёзно! – отстранив мою руку, Таша изо всех сил старалась мне показать, что её негодование вовсе не напускное. – С чего ты вообще взял, что можешь за мной следить?

– У тебя были синяки, – поджал губы я, переставая улыбаться. – Увидев их, я вообще подумал, что это вновь дело рук того парня, Картера. Ему крупно повезло, что для начала я решил перепроверить свои подозрения.

– Ты о Картере Бишопе?! – воскликнула Таша и вдруг запрокинула голову назад.

Её гибкая шея соблазнительно белела.

– Он больше тебя не беспокоил? – решил на всякий случай уточнить я, хотя и знал, что в начале декабря парень уехал в Северную Ирландию, в Белфаст к старшей сестре. И я здесь ни при чём – ему просто надоели ежемесячные встречи с моими людьми, которые своими безобидными появлениями “на всякий случай” напоминали ему о безопасном для него расстоянии от Таши.

Да-а-а… Таша даже не подозревает, как сильно она со мной попала.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свой круг общения, – властно улыбнувшись, она опустила на меня свой зеленоглазый взгляд.

Её готовность в любой момент дать мне бой всегда, когда не раздражала меня, заставляла меня с большей жаждой смотреть на неё. Я уже давно понял, что заболел этой девушкой, борьбой с ней и желанием к ней. Это просто фаталити.

Резко захлопнув опустевшую коробку из-под пиццы и сбросив её на пол, я всего в один выпад опрокинул Ташу на спину, хотя она и пыталась увернуться. Она, улыбаясь и одновременно хмурясь – только она была способна на воспроизведение этих двух эмоций одновременно! – обеими руками закрыла свои губы, чтобы я не смог её поцеловать.

– Во-первых, я объелась пиццей… – начала она как раз в момент, когда я развязал свой халат на ней, под которым кроме спортивных трусов от Puma больше ничего не оказалось.

Моя улыбка спала прежде, чем Таша успела обратно запахнуть халат и спрятать под ним свой разукрашенный в фиолетовый цвет живот.

– А во-вторых, – продолжила она, – никогда не раздевай меня без моего разрешения.

Отстранив меня от себя, Таша заняла правую часть кровати, взяв в руки глянцевый журнал с пробниками косметики, который курьер принёс в качестве рекламы вместе с пиццей. Какой бы хладнокровной она не казалась, она оставалась представительницей женского пола, в крови которой, как и у всех дам, на неуловимой мужчинам волне протекал интерес к глянцевым журналам, косметике и долговременным сериалам.

– Избавься от дубликата, – встав с кровати и начав расстёгивать ремень, коротко произнёс я. Обернувшись и словив на себе её напряжённый взгляд, я добавил. – Ты знаешь, о чём я. Мне придётся прикрыть эту лавочку и шумихи не избежать. Но я не хочу, чтобы она коснулась кого-то из нас. Твой брат и твоё имя фигурируют на записи. Если не хочешь привлечь к себе и своей семье лишнее внимание, уничтожь все имеющиеся у тебя копии.

Я специально упомянул её семью. Таша говорила правду, когда во время секундной слабости призналась мне в том, что ради семьи готова прийти ко мне на поклон, но ради себя ни за что не склонит передо мной свою голову. Это её позиция, её принцип и её политика. Заговорив о безопасности её семьи, а не о её собственной, я знал, что она меня услышит.

Спустя два часа, думая, что я сплю, Таша тихо покинула кровать и аккуратно прокралась к комоду, стоящему возле выхода. Осторожно вытащив из него мой макбук, она на цыпочках вышла из спальни. Ещё через пять минут вернувшись назад и вернув макбук на его место, она тихо прокралась к постели и медленно залезла под одеяло, явно довольная своими шпионскими способностями. Я еле удержался, чтобы резко не схватить её за бока, но пожалел её каменное сердечко. Вместо этого просто притворился крепко спящим, придавил её половиной своего тела и впоследствии несколько минут довольно слушал её кряхтение, пока она наконец не нашла способа вылезти из-под меня без лишнего, как ей наверняка казалось, шума.

Я так и не смог сдержать улыбки. Моя девочка.

Глава 29.