Обречённые. Том 1

Хоть и лишённая прикрытия с воздуха, колонна не собиралась покорно умирать. Ожил, за миг до того, как старый «Меркав» исчез в облаке взрыва, башенный пулемёт. С рёвом рванулась в небо огнехвостая комета: один из добровольцев прихватил в поход столь же старинный «Стингер». На драконов, что ли, охотиться? Как чёртики из табакерки, солдаты выпрыгивали из бронемашин и садили в небо из всех стволов… И падали, падали, падали, бессильные поразить прячущегося в смоге врага. Взрывы снова и снова терзали измученные уши…

— …дьём!!! — казалось, уши заткнуло ватой — яростный крик командира едва пробился в сознание Мэтхена, то пропадая, то вновь накатывая. — В ата……бища! Ва… всех вое… на х…, гражда….. живьём!..гом, б…!

Всё-таки хорошо, что несколько базовых команд заучивали на уровне рефлексов, повторяя их тысячекратно. Эти рефлексы подбросили тело, пневматическая винтовка будто сама прыгнула в руки, в прицеле мелькнула нескладная фигура в гражданском — один из ассистентов профессора Сметониса, может, и он сам. Позабыв обо всём на свете, человек улепётывал в руины и был уже метрах в пятидесяти.

— Врёшь, не уйдёшь, — процедил Мэтхен, удерживая дёргающуюся спину в прицеле.

Спина то появлялась между развалин, то скрывалась за валами мусора и обломков. Поймав упреждение, Мэтхен выстрелил — но не в самого беглеца, что как раз скрылся за мусорной кучей, а туда, где он окажется минуту спустя. Игла с глухим хлопком покинула ствол, устремившись в недолгий полёт. Мэтхен рассчитал верно: она ужалила беглеца в предплечье, и безвольное тело, из которого будто выдернули кости, замерло. Постояв миг на подламывающихся ногах, тело неуклюже завалилось на бок. Мэтхен вспомнил: именно так падали застреленные Близнецы Сидоровы в показанном Отшельником видении. Правда, голова была одна, да и «убивали» долговязого временно, на сутки. Но отчего-то Мэтхен чувствовал удовлетворение, будто отомстил за кого-то из своих. Рука обрела прежнюю, вбитую на учениях капитаном твёрдость.

И уже спокойно и уверенно, одним плавным движением дослав пулю, он послал её в спину другого гражданского — на сей раз низенького и толстого, бестолково метавшегося меж горящими броневиками. Игла достала на пределе дальности, сил ей хватило только на то, чтобы неглубоко воткнуться в шею. Этого хватило: тело грузно опустилось в грязь. Мэтхен поймал в прицел следующего учёного: с его пневматической винтовкой больше не на кого охотиться. Пехотные скафандры иглы не брали даже в упор, и оставалось охотиться за теми, у кого их не было. А вояк пусть валят остальные. Вон, Ярцефф уже отшвырнул бесполезную «нелеталку», в руке появился верный «Калашников», капитан посылал скупые, точные очереди по солдатам, и от каждой падал человек. Ну, то есть внешне — человек. На самом-то деле, знал Мэтхен, мутанты — именно они.

Их заметили. Добровольцы по большей части бестолково метались между горящими машинами, но бойцы Ривкина залегли, выцеливая стрелков. Противник, перемоловший с воздуха целую бронекколонну, был там, наверху, а эти, напавшие, едва представилась возможность, находились в зоне досягаемости. Значит, главная цель — именно они.

Неслышно в воцарившейся какофонии выплюнула иглу пневматическая винтовка — и Жуха вин неуклюже повалился в грязь. С шипением сработал плазмострел кого-то из солдат. Шипение, запах горящего мяса, едва заметный в нечистом воздухе дымок… Вспыхнувшее факелом, тело осело в грязь: поток плазмы перерезал его пополам.

Взревел мотор «Брэдли» — Дудоне никто не приказывал, но он всё понял правильно. Испепеляя грязь и камень, луч ударил туда, где только что стояла машина. В следующий миг рявкнула двадцатипятимиллиметровая пушка, сорвался с направляющих дождавшийся достойной цели ПТУРС. Один из ещё живых танков скрылся в облаке взрыва — но вот снаряды…

У гравилёта не было времени подняться в воздух, а по земле ползти мешали горящие машины. Всё, что мог экипаж — включить на полную мощность установку энергоброни. В неё-то, окружившую и без того мощную броню незримым ореолом, и ударили снаряды. Сейчас, вот сейчас металлопластиковый борт покроется дырами попаданий, он ведь не совсем боевой, так сказать, в полицейском исполнении… Такой калибр должен взять…

Снаряды подлетали к броне почти вплотную — и как-то незаметно, беззвучно исчезали, будто их и не было, рассыпались металлическим песком и измельчённой в пудру гексогенной начинкой — и бесполезно развеивались по ветру. Даже попадая в пламя, крошечные кусочки взрывчатки не могли произвести что-то заметное глазу. А снаряды летели и летели, долбя в упор несокрушимое — и всё так же рассыпались невесомой пудрой. Порой в неё попадали и пули — но они умирали уж вовсе мгновенно, едва ли не в полуметре от тяжеловесно-угловатых бортов. Гравилёт ведь, не самолёт, ему наплевать на силу тяжести, оттого проще и с аэродинамикой.