Обреченный мир

Ветра яростно стремились им помешать. Рикассо пытался побыстрее сбросить высоту, но восходящие потоки воздуха поднимали шар. Капсула уже опустилась ниже кончика купола и сейчас двигалась на уровне крыш самых высоких домов. Столкновение казалось неизбежным, и Рикассо, оставив попытки снизиться, начал избавляться от балласта и снова зажег горелку. Шар с трудом устремился вверх. Гондола поднялась над крышами самых дальних от центра домов, чиркнула по стене и взмыла еще выше. Высота зданий постепенно увеличивалась: чем ближе к куполу, тем больше этажей.

– Когда я советовал не садиться на купол…

– Да-да, – перебил Рикассо, – «постарайтесь не садиться» ты употребил в общепринятом значении.

Мимо купола не пролететь – это сомнений не вызывало. «Что случится при наихудшем раскладе?» – гадал Кильон. Пока они летят и высоту не теряют. Даже если врежутся в край купола, ветер, самое большее, протащит их через верхушку, но потом они снова освободятся.

– Думаю, все будет в порядке, если мы только не врежемся… – начал Кильон.

– В трещину, – договорил Рикассо. – А похоже, нас несет прямо на одну из них.

От верхушки купола трещина тянулась наружу к самому высокому из близлежащих домов. Снизу она была шире, чем сверху. Кильону казалось, гондола вполне через нее протиснется, а вот касательно шара он почти не сомневался, что нет.

В трещину гондола вошла почти без потери скорости. Потом затормозила куда резче обычного и остановилась. Гондола скрипела и раскачивалась в полумраке купола. Наклонные иллюминаторы не давали посмотреть вверх, но Кильон и так знал, что шар застрял.

Гондола дернулась вниз и замерла. Пассажиры затаили дыхание. От пола, предположительно лежавшего вровень с землей, их отделяло приличное расстояние. Гондола могла выдержать падение, но выдержат ли его Рикассо и Кильон?

– Куртана быстро сюда доберется, – пообещал лидер Роя. Несмотря на то что голос его звучал уверенно и ободряюще, улыбался Рикассо жалко, явно в расчете на поддержку. – Наверное.

Гондола снова дернулась вниз. Шар внизу не герметизирован, он открыт и, наверное, уже полностью сдулся. Застрявшая ткань удерживала Рикассо и Кильона от падения с высоты десятка этажей.

– Зато мы разгадали тайну Клинка, – проговорил Кильон.

Что-то треснуло, и гондола полетела вниз. Кильон машинально схватился за подлокотники сиденья и закрыл глаза.

Гондола рухнула на что-то обнадеживающе прочное и чуть накренилась. В общей сложности падение заняло не более полусекунды.

– Как я сказал… – Выпустив подлокотники, Кильон с удивлением убедился, что не только жив, но и не смотрит в лицо неминуемой смерти. – По-вашему, где мы?

– Давай вылезем и оглядимся, – предложил Рикассо.

Он выровнял давление и отпер дверь, которая, распахнувшись, врезалась в строительный мусор. Кильон с Рикассо вылезли из гондолы, жмурясь от пыли. Пыльное облако висело в воздухе, пронзенное косыми солнечными лучами, проникающими в многочисленные трещины. Гондола упала на гору строительного мусора, возможно – на обломки купола, которые осыпались, образовав трещины. В одной из таких трещин и застрял шар. Гора получилась высокая и занимала почти треть всего помещения.

– Думаете, Куртана нас заметит?

– Куда мы направляемся, она точно видела, – ответил Рикассо. – Часть шара до сих пор торчит из трещины. Не беспокойся, Куртана отыщет нас.

С большой осторожностью они спустились на пол – то и дело спотыкались, помогали друг другу на самых крутых и неустойчивых участках. Во время спуска Кильон не сводил взгляда с предмета на полу – своеобразного купола, стеклянного полушария, с одной стороны присыпанного мусором. От пыли полушарие стало практически матовым, но, как и Рикассо, также завороженный находкой, Кильон видел то, что под стеклом.

– Я хотел кое о чем вас спросить, пока не отвлекся на звезду, разговоры о тектомантах, гильдиях и истории.

– Спрашивай, доктор. – Рикассо оступился, но, отчаянно замахав руками, устоял на ногах.

– Я вспоминал, как Гамбезон говорил о регулярной сетке, которая имеет отношение к зонам, и как мы с вами хотели обсудить вашу настольную игру, ну, ту, с черными фишками. Вы еще сказали про Метку, про то, что мы ее не понимаем…

– Угу. – Рикассо сделал еще несколько шагов. – Объяснить это непросто.

– Может, хоть попробуете, пока один из нас не сломал себе шею?

– Ты прав, доктор, дело в зонах, в их глубинной сущности. Для меня это вроде головоломки. Хочу разобраться в них, а не тупо принять как явление природы вроде продолжительности года или горизонта. Создавать препарат, который поможет легче переносить зональные сдвиги, – это хорошо, только сути не раскрывает, верно?

– Не подозревал, что есть какая-то суть. Зоны – это зоны. Они существуют. Нам нужно с ними мириться. Что еще тут может быть?

– На практическом уровне – ничего. Только разве не лучше разобраться в них, раз есть хоть какой-то шанс? И тогда мы, по крайней мере, поймем, на что можем рассчитывать.

Кильона такой довод не убедил, тем не менее он решил подыграть Рикассо.

– Так изложите мне свою теорию.