Обреченный на бой

— О да, — баши радостно закивал, явно удовлетворенный чем-то большим, чем похвалой своему вину. Сделав еще пару глотков, он решительно поставил кубок и повернулся к Грону: — Эме…

Грон мысленно подпрыгнул. Не говоря уж о том, что сам совместный обед рядового десятника базарной стражи и богатейшего торговца побережья и так был фактом из ряда вон выходящим, обращение «эме», принятое только среди венетов-патрициев и означающее, что равный обращается к равному, говорило очень и очень о многом.

— Эме, — продолжал между тем баши, — у многих есть свои маленькие слабости. Кто-то любит вино, другой покупает красивых рабынь, третий радует сердце игрой в клетки. А достойный Руор, например, тратит неприличные деньги на арфистов, флейтистов и мастеров игры на киафаре. У меня же свой грех. Я коллекционирую людей. — Он бросил испытующий взгляд на Грона. Тот невозмутимо потягивал дожирское. Баши слегка усмехнулся и продолжил: — Так вот, эме Грон, ваше появление в сотне базарной стражи сразу привлекло мое внимание. — Он сделал паузу. — Домеранские наемники славятся как мастера по мечу, а вам удалось, выступив против пятерых, одержать победу, да еще убить двоих из них.

Грон сделал задумчивое лицо.

— Возможно, мне просто повезло.

Баши понимающе рассмеялся:

— Меня предупреждали, что вы оригинально шутите.

Грон молча ждал продолжения. Баши покачал головой:

— Я очень заинтересовался вами. И попросил людей, чтобы они мне о вас рассказали, и знаете, что услышали мои уши?

Грон заинтересовано посмотрел на Дилмара:

— И что же, баши?

— О, очень много. — Баши поднял холеные руки и принялся загибать пальцы: — Во-первых, на Тамарисе молят богов-близнецов о защите от демона, устроившего страшную бойню в день, когда безумный первосвященник попытался захватить всю власть в храме. Во-вторых, в южных морях ходят легенды о душе Хорки, вселившейся в тело мальчика. И, наконец, в-третьих, на севере проживает известный торговец лошадьми, за товаром к которому прибывают из самого Куниса. Знаете, что объединяет этих людей, уважаемый Грон?

— Откуда же, баши?

Тот довольно рассмеялся:

— Не хитрите. Все эти люди зовутся вашим именем. — Он помолчал и закончил заговорщическим тоном: — И знаете, к какому выводу я пришел?

— Если честно, то да, — усмехнулся Грон.

— И что вы мне можете об этом сказать? — вкрадчиво произнес Дилмар.

— Это зависит от того, что вы хотите услышать.

Баши кивнул головой:

— Сегодня вы — хозяин базара.

— Ну, насколько я в курсе, систрарх базара — уважаемый Ютецион.

Баши понимающе рассмеялся:

— Ютецион слишком занят интригами и мечтаниями о получении статуса патриция, что ему не грозит, ибо вряд ли он может рассчитывать на брак с кем-нибудь из «ста семей», и уж тем более, несмотря на всю мзду, которую он имеет с купцов, у него не хватит денег платить пожизненный взнос.

— Это его дела, баши, и я бы не хотел ни с кем обсуждать дела моего начальника.

Дилмар изумленно посмотрел на него:

— Клянусь Эором, вы лояльны к этому ничтожеству!

Грон поставил свой кубок на стол:

— Этот человек дал мне работу, и, пока он честен со мной, я честен с ним.

Баши покачал головой:

— В таком случае вам недолго ждать, пока проявится его подлая натура. Как только он осознает то, что уже давно ясно мне, да и большинству купцов на базаре, берегитесь.

Грон усмехнулся:

— Непременно последую вашему совету, но, как мне кажется, вы пригласили меня не для того, чтобы предсказывать опасности, ожидающие меня в будущем.

Дилмар рассмеялся:

— Вы выбили из колеи мою колесницу. Я не предполагал, что сегодня узнаю о вас что-то новое. Но я ошибся. У вас не только отвага леопарда, свирепость тигра, сила буйвола и мозги лисицы, но ко всему этому и благородство льва. — Он сокрушенно вздохнул. — Я хотел сделать вам щедрое предложение, но теперь вижу, что это бесполезно. — Он задумался. — Вы что-то большее, чем кажетесь, эме Грон. Я не знаю, кто вы и зачем вы здесь, но чувствую, что к вам нельзя относиться как к любому другому. Скоро все люди разделятся на тех, кто будет с вами, и тех, кто против вас, и знаете, — он в упор посмотрел на Грона, — я очень не завидую последним. — Он помолчал, потом кивнул головой, будто соглашаясь с кем-то. — Я открываю вам свой кошелек и буду с вами честен.

Грон внимательно смотрел на баши. Тот вскинул подбородок с несколько отчаянным видом.

— А вы не боитесь, баши, что я слишком глубоко запущу туда руку?

Баши горько улыбнулся:

— Боюсь, мой нос чует гарь пожаров и блеск мечей, а это разорит мой кошелек намного сильней. — Он посмотрел прямо в глаза Грону. — Вы нужны мне, Грон, ибо я чувствую, что тот, кто рядом с вами, будет иметь больше шансов уцелеть.

— Никогда не думал, что десятник базарной стражи так важен.