Обречённый на любовь

- Вы правы, шеф!.. Кстати, я подключил к расследованию службу безопасности в аэропортах. Попросил, чтобы их люди подежурили у автомат-весов.

- Дорогое удовольствие. - Калинов нахмурился. - Надеюсь, ты заручился поддержкой Рассела?

Милбери усмехнулся:

- Конечно! Ведь налогоплательщикам это дежурство влетит в копеечку...

- Влетит. И думаю, вряд ли даст какие-либо положительные результаты. После вчерашнего фиаско наш противник должен изменить тактику.

- Вы полагаете? - удивился Милбери. - Но тогда от услуг службы безопасности следует отказаться.

Калинов с задумчивым видом почесал бровь:

- Нет, думаю, не стоит. В подобном деле лучше перестраховаться. Ведь более или менее приемлемой версии у тебя так и нет, правда?

Милбери удрученно кивнул:

- А у вас?

- У меня - тоже. Кроме гипотезы дьявола, ничего в голову не лезет... Но врагом рода человеческого можно объяснить любое преступление!

- И тем не менее...

- И тем не менее я готов к встрече даже с таким противником. Калинов рассмеялся. - Вот только справлюсь ли?.. Ладно, продолжайте дежурить у засады. Может, кто-нибудь все-таки пожалует в гости?

Милбери был абсолютно серьезен.

- А вы не боитесь, шеф, что они после вчерашнего вечера уйдут на дно?

- Нет, - сказал Калинов. - У них на это попросту не осталось времени!

- Кстати, - спохватился Милбери. - Я узнал, когда родился Крылов... В два часа ночи.

Ночной ребенок, подумал Калинов. Кто-то когда-то сказал, что ночные дети рождаются в шатре дьявола. Ночь - пророчица несчастья...

Он вспомнил предутренний сон и сказал:

- Подготовь мне список всех питерских экскурсоводов, носящих имя Марина.

- Экскурсоводов? - удивился Милбери. Но, ничего не спросив, растворился в глубине потемневшего экрана.

Калинов подошел к рисиверу, поднял шторку и достал из ниши кобуру. Вытащил пистолет, сжал пальцами холодную рифленую рукоятку, взвесил.

Милбери в очередной раз оказался молодцом. Пистолет был как новенький, словно и не провалялся где-то несколько веков. Интересно, откуда Милбери его позаимствовал? Да еще в ночное время! Не иначе как с нарушением закона! Ладно, семь бед - один ответ!.. Впрочем, наверняка из Петропавловки. Из закрытого фонда, больше так быстро он никуда проникнуть не мог...

За завтраком Калинов размышлял о Лидии Крыловой. Кажется, опять судьба свела его с нею. И кажется, опять в каком-то детективном действе. Странная женщина, роковая для него, Калинова. Первая встреча с ней завершилась невероятно - началом новой жизни... Чем же завершится вторая?

После первой встречи он женился на Вите. Наверное, после второй он женится на Марине... Или на Норе.

Калинов улыбнулся, залпом допил кофе и обратился к тейлору, за адресом.

Оказалось, Лидия по-прежнему живет здесь, в Петербурге. Странно, ему представлялось, что после истории с Дримлендом она должна была сменить место проживания.

Калинов узнал ее с большим трудом. Перед ним стояла совершенно седая женщина, невероятно худая и бледная, словно неведомый вампир выпил из нее всю кровь, но до конца умертвить постеснялся и оставил такой, изможденной, высушенной, но живой. И по-прежнему гордо держащей голову. Впрочем, ведь ей должно быть не больше шестидесяти.

Кажется, она не узнала его. Или сделала вид, что не узнала. Она пригласила его в комнату, усадила на диван, а сама отправилась готовить чай.

Калинов встал и подошел к окну. Квартира Лидии находилась высоко, отсюда хорошо была видна панорама острова Котлин. Чуть ближе, как полусгнившие зубы неведомого гигантского животного, торчали из воды останки дамбы - печально знаменитого детища противоречивого двадцатого века. То тут, то там на зеркальной глади залива стояли катера и лодки рыбаков - мода на любительскую рыбную ловлю пару лет назад вновь вернулась в Россию. Вдоль побережья тянулись желтые песчаные пляжи Северной Пальмиры, почти пустые сейчас по случаю окончания купального сезона.

Картинка была симпатичная, однако у Калинова вдруг испортилось настроение. Впрочем, вид залива был ни причем: просто Калинов понятия не имел, как ему начинать разговор с Лидией. Он чувствовал себя слегка виноватым перед нею. Будто коварно разбил какие-то ее давние надежды. Он отвернулся от окна и тут же заметил на противоположной стене два голографических портрета: молодого мужчины с бородкой и ребенка. Калинов подошел поближе, присмотрелся. Ребенок скорее всего был Зябликом в нежном возрасте, а вот мужчина... Мужчина казался знакомым, где-то когда-то Калинов его уже видел.

- Две главные мои потери, - сказала сзади Крылова. Голос ее дрогнул.

Калинов оглянулся. Она стояла с подносом в руках и с тоской смотрела на портреты. Печать старости отчетливо проявилась на ее лице.

- Один бросил меня тридцать три года назад, другой - семнадцать, продолжала Крылова. - Одного я не смогла удержать как жена, другого - как мать.