Обреченный на скитания. Книга 8

Внутреннее убранство нового кабинета изобиловало золотой отделкой и яркими цветами, и Сенди сначала воспротивилась созданному ЗАКом дизайну. Но дух дворца все-таки сумел убедить новую управляющую, что именно такое цветовое решение вызывает у посетителей чувство искреннего почтения к хозяйке кабинета.

За месяц работы девушка привыкла к своему кабинету так, будто он был у неё всегда. Привычно пройдя в центр кабинета, Сенди демонстративно развернулась к понуро вошедшей следом дочери. Кружевное платье нежно-розового цвета с оборками и оторочкой, белые гольфики и туфельки с бантиками делали Кююс похожей на ангелочка. Вот только ладошки, вымазанные в глине, да пятна глины на подоле платья слегка портили общую картину. Сенди с трудом сдержала улыбку.

— Присядь, — строго приказала мать дочери, указывая на яркий диванчик с резными ножками. Кююс послушно села. Девочка упорно рассматривала свои туфельки, понимая, что сейчас её будут за что-то ругать.

— Тебе нравится жить в этом замке? — спросила Сенди. — А общаться со своими подругами?

— Очень! — радостно проговорила девочка, поднимая глаза на мать. — У меня столько подружек!

— Мне тоже очень нравиться моя работа, — продолжила Сенди, — она хорошо оплачивается, позволяет нам хорошо питаться и нормально одеваться. Разве ты не помнишь, как мы жили до того, как я получила эту работу?

— Помню… — пробурчала девчушка, опять опуская глаза в пол. — А нас что, выгоняют?

— Нет. Пока нет. Но могут — когда раскроется твоё враньё. И мы опять останемся без крова. Тех денег, что я успела заработать, нам хватит максимум на неделю. А что потом?

— Я не знаю, — по щекам девочки потекли крупные слёзы.

— Не смей плакать! — повысила голос Сенди. — Натворила, так умей отвечать.

— Я не знаю… что… натворила…, — всхлипывая, отозвалась Кююс.

— Твой отец, конечно, не уделял тебе должного внимания. Но я тебе много раз говорила: про мертвых либо говорят хорошо, либо вообще не говорят. Ты это помнишь?

— Эгы, — закивала девчушка, размазывая слезы, — я не говори… рила…

— И ты знаешь, что граф не является твоим отцом?

— Какой граф? — не поняла девочка, сквозь слёзы посмотрев на мать.

— Господин Алекс, мой работодатель, — пояснила Сенди, вопросительно глядя на дочь.

— Но ведь он может им стать?

— Кююс! Как ты думаешь, что сделает господин Алекс, когда узнает, что ты всем и каждому рассказываешь, что он твой папа? А?

— Он нас выгонит, — пробурчала девочка, опять уткнувшись взглядом в пол.

— Верно. Маленькая ложь рождает большое недоверие. Ты всем рассказываешь, что ты дочь графа. К тебе начинают относиться по-другому. Как же, дочь самого графа! «Ах, Кююс, попробуй это… Ах, Кююс, не ушибись…» Как не стыдно? — с омерзением закончила Сенди.

— Я не говори-и-и-ла-а-а, — в голос разревелась девочка, — это тетя Мариса ска… за-а… ла…

— Прекрати реветь! — повысила голос Сенди. — Внятно и спокойно расскажи.

Девочка, стараясь сдерживать слёзы, проговорила:

— Она нас с Гелкой на блины позвала. А потом говорит, что я при живом отце живу с матерью, как сорная трава.

— Даже так? — удивлённо вскинула брови Сенди. — Продолжай!

— А я сказала, что мой папа умер. Давно. А она сказала, что вот отец Гирдон храм достроит и обвенчает мою маму и графа … — девочка замолчала, что-то обдумывая, потом, шмыгнув носом, хитро прищурилась и закончила: — Ах, мамочка, это ты неправду говоришь. Все вокруг знают, что ты скоро будешь женой папы Алекса, а мне не сказала!

— Кююс! Прекратить нести ерунду! — воскликнула Сенди. — Эти слухи…

Дверь робко отворилась, и в кабинет вошёл плечистый бородатый мужчина в простой одежде:

— Эта… ваша сиятельство… я тут, того… привёл, — прогудел он.

— Что тебе нужно, любезный? — официальным голосом спросила Сенди. — Прежде чем войти, нужно постучаться.

— Так я того… — совсем смутился мужчина. — Постучаться, что ли?

— Говори уж! — приказала управляющая графством.

— Тут эта… имперского человека охрана привела. А я эта… соль грузил, в Прудки ехать. Сегодня закладка рыбы в коптильню…

— Понятно. Дальше, — царственно кивнула женщина.

— Ну они и говорят, проводи, мол, человека. От императора он, по делу. Вот. Ну я и привёл.

— Хорошо. Спасибо. Пусть войдет, — наконец поняла, в чём дело, хозяйка кабинета, — и передай старому Гарбу, чтобы мелкую рыбу не коптил, а вялил. У Богдана в трактире опять нехватка рыбёшки.

— Так конечно, ваше сиятельство, передам, — поклонился мужик.

— Меня нужно называть госпожа Сенди. Ступай.

— Как прикажите, ваше сиятельство госпожа Сенди, — мужик ещё раз поклонился.

Дождавшись, когда за крепостным крестьянином закроется дверь, Сенди обратилась к дочери:

— Мы не договорили. Иди играй. Вечером продолжим.

— Хорошо, мамулечка, — обрадовалась девчушка окончанию неприятного разговора, — мы там пирожков из глины наделали, — она слезла с дивана, — пойду, проконтролирую, чтобы не сожгли.

— Иди уж, кухарочка, — усмехнулась мать, — и постарайся не мараться. Вон уже платье измазала.

— Хорошо, мамунчик, — девчушка вприпрыжку направилась к дверям, чуть было не столкнулась с сурового вида мужчиной, опасливо обошла его и выскользнула из кабинета.