Обреченный на жизнь

Муж притянул ее к себе, уткнулся лбом ей в живот, обвил руками талию. И говорил. О том, как сильно любит, как старался все делать для нее, для их счастья, как из кожи вон вылез, обустраивая ее жизнь так, чтоб она не утруждалась особо работой. Он признавался в любви, просил вернуться к нему, уверял, что скоро он встанет на ноги и снова вступит в битву за благополучие семьи. Ему бы только помочь. Поддержать.

Юля стояла каменным истуканом. Не было ни сил, ни желания, положить руки на плечи мужа. Не вызывала жалости проникновенная речь и признания в любви. Может потому, что собственной любви к мужу у нее больше не осталось.

Ей стоило большого труда довести до кровати перепившего мужа и уложить спать. Раздевать его она не стала. Только стянула ботинки.

- Юлька, попить мне принеси! - протянул свалившийся на кровать безвольной тушей муж, подгребая под себя подушку.

- Сам принеси, - зло буркнула Юля, закрывая дверь в комнату.

- Привет! - голос подруги по роддому звучал в телефоне тепло и приветливо.

- Олеська! Привет!

- Ну, как ты? - сочувственный вопрос мигом выбил из Юли радость от звонка Олеси.

- Плохо. Как еще может быть? Саша пьет не просыхая.

- А как же его служба?

- Не ходит он на службу. Не знаю, может отпуск взял. Что-то у нас с ним не клеится. Ссоримся все время. Каждый разговор руганью заканчивается.

- А сын как переносит все это?

- Про ребенка Витя не знает.

- Не сказали что ли?

- Саша сказал, что младший умер.

Повисла неловкая пауза. Собеседница явно переваривала информацию, а тишина в трубке скребла по Юлиным нервам чувством вины.

- Ну а как сама? - справилась с собой подруга.

- Ужасно, Олесь. - противный ком обдирал горечью горло, мешая говорить. - Это ад какой-то. Вот про нас всегда говорили: «Образцовая семья… Идеальная семья». А я вижу сейчас, что нет ее. И не было никогда. Одна видимость. Противно. Каждый сидит в своем углу и варится в своем несчастье. Я не понимаю больше Сашу, а он не понимает меня. Винит меня во всем…

- В чем?

- Что семью разрушаю, что второго ребенка захотела, что мне было мало нашего счастья, захотела большего.

- Но ты же не виновата в том, что ребенок родился таким. И ребенок не виноват.

- Олесь, Саша все твердит, что скоро все будет как раньше, и укоряет меня, что я не могу перешагнуть через это. И ведь он сам не может. Иначе не пил бы так. Сегодня пришел домой с какими-то бомжами. Он делает вид, словно не было ребенка А я не могу так! Не будет как раньше. Не для меня. Я не могу взять и вычеркнуть из жизни последние девять месяцев. Не могу сделать вид, что ничего не было.

- Не обижайся, но это ты написала отказ от ребенка. Это было твое решение. Так или иначе, ты его уже вычеркнула из своей жизни.

- Да, написала. И я так больше не могу! Я второй день не переставая думаю о нем. Когда засыпаю, просыпаюсь. Как он там один? Как он там один? У меня в душе все переворачивается!

- Ну, так приедь и забери его! Он ведь еще здесь…

Разговор дался ей тяжело. «Приедь и забери!» Эти слова стояли в ушах и отпечатались где-то в душе. Семьи как прежде уже не будет. В чем был смысл ее отказа от ребенка, если семья все равно разрушена? Юля мучилась. Металась по кухне, в который раз подливала кипяток в заварку, которой уже нечего было отдавать, пила бледный безвкусный чай и думала. «Приедь и забери!» Эта мысль жгла каленым железом.

Как было бы здорово в самом деле приехать и забрать ребенка. Интересно, после этого ее душа хоть немного бы обрела целостность? Сейчас Юле казалось, что да. Обрела бы. Этот поступок принес бы множество новых затруднений, но он казался правильным.

Она лихорадочно соображала, как вернуть малыша домой. В голове роились тучи страхов и вариантов «а что если...». Если Саша выгонит ее с ребенком из дома? А вдруг сам уйдет? Эта мысль вдруг принесла удовлетворение и тут же следом — чувство стыда. Дожилась! Она мечтает спровадить мужа из дома. Выселить. Но в душе она чувствовала, что не пожалела бы, если бы Саша ушел. Но он вряд ли оставит таким трудом заработанную квартиру. Что же тогда делать?

Юля промучилась раздумьями до вечера. Крутила в голове варианты, как стороны кубика Рубика и не могла сложить стройную картинку.

Ее раздумья разбил словно кувалдой по стеклянной витрине Сашин голос, раздавшийся за спиной.

- Юль, пожрать дай чего-нибудь.

Проснулся. Юля выдохнула и обернулась.

- А чего у тебя посуда немытая в раковине?

- Не хотела и не мыла, - скривилась Юля от запаха перегара. И отошла на другой конец кухни. - Тебе со службы звонили. По-моему, сам комдив.

- Багратов? Что говорил?

- Спрашивал, где ты и почему на службу не ходишь.

- И что ты ему сказала? - Саша навис над столом.

- Не переживай! Не разрушила я твою дурацкую легенду. Сказала только, что горе семейное у нас.

- Ты зачем сказала?

- А что я должна была говорить? Тебе все равно как-то пришлось бы объяснять причину твоих прогулов и пьянства! Багратов сказал, что тебе оформят отпуск задним числом. Ты же так любишь свою службу, чего ж ты шляешься где попало?

- Ты думаешь, мне легко? Юля! Моя семья разрушена, ребенок родился больным!