Обреченный. Трое из Утренней Звезды

– Леди Гризель, милорд, – не делая никаких попыток прикрыться, жеманно сообщила девица. – Я фрейлина виконтессы Сенги, – доложилась она, без тени смущения усаживаясь на край кровати и поправляя волосы, словно перед ней был не мужчина, а зеркало. – Ее сиятельство была так добра, что разрешила мне занять эту комнату…

– Ее сиятельство разве не знает, кому принадлежит эта комната? – спросил юноша, изо всех сил стараясь не смотреть на обнаженные груди, покачивающиеся прямо перед его глазами.

– Конечно, знает, милорд! Все знают, милорд… Но вы ведь не появлялись здесь уже почти три месяца, поэтому ее сиятельство, видно, и решила, что вы намерены сменить апартаменты, милорд.

«Врет, – уверенно определил Эвин. – Узнаю свою милую сестрицу Сенгу… Когда-то подкладывала мне лягушку в чашу с водой, теперь вот девку в постель. С одной лишь целью – выставить на посмешище… Не любит она нас, сыновей Адама Сторма. Да и есть за что. Не забыла еще те прилюдные оплеухи накануне Кровавой Субботы…»

– Не судите строго ее сиятельство, милорд, – тараторила тем временем леди Гризель, пододвигаясь к юноше все ближе. – У нее столько забот, столько забот! Ведь завтра такой важный день для всех нас!

– А вы и не знали, что ваша комната… то есть еще моя комната – сегодня занята?

Но леди Гризель вместо ответа прыснула звонким смехом, прикрыв ладошкой пухлые губы:

– Какая я глупая! – отсмеявшись, проговорила она. – Я от неожиданности совсем забыла, в каком виде перед вами, милорд… Простите меня, милорд, я ведь не обидела вас ничем?.. – фрейлина забралась в постель уже с ногами, приблизилась к юноше вплотную, прижавшись пухлой грудью к его коленям, понизила голос до интимного шепота. – Знаете, милорд, при дворе есть такие… нехорошие люди… Которые болтают про вас всякие гадости… Мол, вы совсем не интересуетесь девушками, предпочитая им общество себе подобных… А я не верю! Никогда не верила! На вас как только посмотришь – никаких сомнений нет: настоящий мужчина!

– Д-да… – выговорил Эвин, чувствуя через одежду волнующее живое тепло. Все возможные вопросы вылетели из его головы, и чтобы хоть немного прийти в себя, он попытался отвести взгляд в сторону, но оказалось, что и это невозможно – черешневые глаза леди Гризель не отпускали его.

– Настоящего мужчину сразу видно! – продолжала ворковать фрейлина, и руки ее, как две ласкающиеся змеи, поползли по его бедрам. – А правду говорят, милорд Эвин, что сэр Альва – после того как вы откажетесь от престола Утренней Звезды – дарует вам любой замок графства, какой вы только пожелаете?

– Правда…

Тут леди Гризель внезапно отстранилась. Юноша получил возможность вздохнуть свободнее, но фрейлина и не думала отпускать его. Она деловито принялась стаскивать с него сапоги, и снова Эвин не нашел в себе решимости сопротивляться.

– Каждому замку нужна хозяйка, – ловко управившись с сапогами, фрейлина взялась за штаны. – Я, милорд, вовсе не претендую на ее место, но… Как это расстегивается? Ага, вот… Но ведь настоящий мужчина никогда не удовлетворится одной женщиной. Настоящий мужчина – если он, конечно, настоящий – должен иметь столько женщин, сколько может себе позволить… Вы ведь не забудете про леди Гризель, милорд, когда придет время?

«Да что же это такое? – изумился своей беспомощности Эвин. – Какая-то магия… Представляю, как завтра будет потешаться весь двор: мол, вперся сдуру к первой попавшейся фрейлине, занял ее постель, будто свою…»

– Поднимите руки, милорд! – ожег его лицо влажный шепот леди Гризель. – Где завязки у вашего панциря?.. Все, нашла…

«А, с другой стороны, если я сейчас сбегу, потешаться будут стократно…»

Эта мысль мгновенно овладела им, заслонив все остальные. Эвин будто рухнул в жаркий розовый туман, в котором не было видно ничего, кроме сумасшедше будоражащих округлостей женского тела.

– Ой! – довольно пискнула фрейлина, когда юноша, больше уже не сдерживаемый ничем, неумело, но сильно стиснул ее плечи. – Какой вы страстный, милорд! Я так и знала – настоящий мужчина!..

Эвин отвел в сторону полог балдахина, взглянул в окно. Вспученное брюхо ночи протискивалось в комнату, и на нем, как золотые пуговицы на темно-синем кафтане, поблескивали крупные звезды. До третьей стражи оставалось совсем немного – определил юноша.

Он соскользнул с постели, поднял с пола свою одежду.

Леди Гризель сонно заворочалась, высунула из-под одеяла встрепанную голову:

– Куда вы, милорд Эвин?

– Спите, леди…

– Леди Гризель, – отчетливо проговорила девица. – Вы ведь не из тех, кто забывает имя девушки, проведя с нею ночь?

– Еще не знаю, – хотел было признаться юноша, но вслух произнес. – Вероятно, нет…

– Мне остается робко надеяться, что вы отыщете меня, когда вам понадобится… та, что будет скрашивать вам жизнь в вашем новом замке, – на одном дыхании выпалила леди Гризель, для подкрепления своих слов полностью откинув одеяло.

– Я… буду иметь это в виду, – пробормотал Эвин, торопясь одеться.