Обреченный. Трое из Утренней Звезды

Так ли было на самом деле или как-то по-другому, вряд ли теперь кто-то скажет… Доподлинно известно одно: когда расплодились Темные в Тухлой Топи сверх всякой меры, вошли они в земли людей через глубокое ущелье, и впрямь чем-то напоминающее драконью пасть. И бились люди и твари, и длилась война эта до тех пор, пока не закрыли люди Пасть железом, закаленным магией Света. И не воздвигли над Пастью замок Утренняя Звезда – надежный запор на границе с Тухлой Топью…

Выпавший ночью снег осветил уступы Драконьей гряды – они засияли новорожденной белизной, будто укрытые свежими простынями. И от этой свежести, пропитывавшей воздух, холод не ощущался чем-то неприятным, наоборот: бодрил, веселил. Так и хотелось скинуть обувь, пробежаться по снегу босиком.

Впрочем… таковое желание враз отпало у кого бы то ни было при виде входа в Пасть, непроглядно черным пятном зиявшую понизу заснеженных уступов. Очень уж зловеще смотрелась Пасть. Очень уж глубок был ее мрак, очень уж опасно посверкивали могучие – в обхват взрослого! – прутья громадной решетки, закрывающей ее. Да и вряд ли люди, оказавшиеся этим утром у Пасти, были в настроении совершать подобные детски легкомысленные поступки…

Мартин Ухорез, лязгнув кандалами, почесал давным-давно не бритый подбородок, сплюнул в снег.

– Лучше бы просто вздернули вчера… – раздался за его спиной угрюмый голос, – да и дело с концом. Говорили же, что прямо на празднике нас… того… Нет, тянут! Муку помучительней выдумывают.

– Радуйся, Стю Одноглазый, – не поворачиваясь, проговорил Мартин. – Еще денек пожил, первый снег вот увидел. Все помирать поприятнее будет.

– Помирать в любой день невесело, – откликнулся на голос Ухореза не Стю, а Тони Бельмо, поставленный в колонне закованных разбойников сразу за Одноглазым. – Только когда тебя в одну минуту придушат – это одно дело. А Темным тварям на съедение идти – совершенно другое…

– Будет Темным сегодня знатный обед! – высказался и Цыпа Рви-Пополам, помещавшийся между Тони и Лютым Рамси. – Нас шестеро, да вон еще… который в повозке.

Мартин мельком глянул в сторону повозки, наглухо задрапированной черной тканью, окруженной ратниками. Снова сплюнул и проговорил:

– Видать, благородный какой-то в немилость графу угодил. Вот же ж гадство! Даже и на смерть благородные не как простые смертные – не пешком идут. На повозочке, мать их… С комфортом.

– Ну-ка, рот закрой! – гавкнул на него стражник. – А то!..

– Что – а то? – огрызнулся Ухорез. – Что ты мне сделаешь, говнюк? Пинка дашь? Мне жить осталось – хрен да маленько! Не страшно…

– Поднима-ай! – заорал, задрав голову к башне с высеченным в скале основанием, капитан стражи.

Заскрипело, заухало, загремело… И поползла вверх чудовищная решетка ворот. И разбойники, и стражники замолчали, замерли – уж очень жутко это выглядело. Будто Пасть была и вправду пасть… Жадно распахивающаяся, поднимающая зазубренные прутья-зубы, чтобы впустить в себя жертв, чтобы потом сомкнуть чудовищные челюсти за ними. И сразу как будто сумрачно стало вокруг, сразу как будто потемнел свежий, только что выпавший снег.

– Пошли-и-и!.. – протяжно скомандовал капитан.

И они пошли, колонна обреченных на смерть преступников. И тронулась за ними, скрипнув колесами, повозка. И скрип колес, и стук сапог, и звон цепей, и бряцанье доспехов и оружия поглотила глухая тьма…

И выплюнула спустя четверть часа…

В Тухлую Топь.

– Закрыва-а-ай!..

И могучая железная челюсть Пасти со скрежетом поползла вниз.

Здесь не было снега. И солнечного света не было. Тухлая Топь была сера и безжизненна. Плотный полог неподвижного тумана низким потолком нависал над пустынным океаном липкой грязи. Редко-редко где взгляд мог зацепиться за кривое деревце, черное, прижатое к земной поверхности пропитанным гнилой влагой воздухом и царящей здесь атмосферой унылой безнадежности.

Закованные бандиты притихли.

Позади них была только отвесная скальная стена, где-то высоко-высоко переходящая в стены замка Утренняя Звезда. А обочь и впереди – тоскливые пространства Топи.

Мартин переступил с ноги на ногу, под каблуком его что-то хрустнуло. Он поддел это что-то носком сапога – из грязи выглянула длинная часть белой кости.

– Человечья, вроде… – негромко проговорил позади Мартина Стю. – Рука, что ли?..

Ухорез брезгливо поморщился и пнул находку, подняв фонтан тяжелых грязевых брызг. Кость отлетела только на полшага – на ней обнаружились насквозь проржавевший кандальный браслет и обрывок цепи…

Мартин Ухорез невольно содрогнулся.