Обречённые

— Смотри. — Она подняла свою руку, по которой ползла маленькая зелёная гусеница. Я взглянул на Джейн. В этот момент она была счастлива. Я не мог поверить в такое. Казалось, самые обычные вещи приводили её в такой восторг, словно она не с этой планеты. Была ли она человеком? — думал я, пытаясь понять её суть. Мне не удавалось это сделать вот уже полгода. Лишь единожды взглянув, я мог раскусить человека, узнав его сущность, но на этот раз я до сих пор не понимал даже малой части, которую хранило это удивительное создание.

Я безумствовал в собственных слабостях, называя их временными препятствиями. Скрываясь за маской пустоты, я не заметил, как она вошла в меня. Пропитав собой весь мой мир. Я терялся, отпуская последнюю возможность окунуться в светлое для себя будущее.

Ранее утро. Свежий воздух. Чистое небо. Побледневшая полоска рассвета, протянутая прямой линией вдоль всего горизонта. Мёртвое молчание, нарушаемое лёгким колыханием высокого ковыля где-то далеко отсюда. Словно волны моря перекатывается поверхность сочного луга. Разнообразие бесчисленного количества диковинных полевых цветов, таких простых, но в тоже время необыкновенных, греет своим теплом. Холодные капли росы, словно тысячи прозрачных бусинок украшают весенний луг. Мир окутывает загадка. Беспринципный миг прекрасных чудес, неподдающихся описанию, даже всеми существующими языками на планете. Роскошный яркий поток солнечного света нежно держит в своих объятиях бездушие холодного мира.

Глава 19 Безверие

Бездна вглядывается в меня с чёрной пасти вражеской тьмы. Бесконечные песни проигрывает время, устрашая перед неизбежностью судьбы. Есть ли она? Предначертана ли она до нашего рождения? Или же мы сами строим её. Камень за камнем. Плитка за плиткой. За нашей спиной возвышается прошлое. Нота за нотой. Слагается музыка настоящего, окутывая нас. Стежек за стежком. Мы шьём будущее, которое простилается перед нашим взором, окидывая собой поперёк всю грань, которую ранее мы сторонились. Неизбежность. Попытки уйти от тьмы, зла, пороков. Падая вниз, мы не торопимся очнуться, и ухватиться за спасительный выступ праведности. Думаем, что с нами такого не случиться. Беспечность в вере, за которую впоследствии приходится дорого платить.

Бесконечные притеснения в приюте. Унижения, страдания. Мальчишки меня цепляли за то, что был не таким как все. Богатый отец даже после смерти был моим проклятием, обрекая на изгнание в их обществе. Издевались. Провоцировали на драку. Но я стойко не поддавался их моральным унижениям на протяжении долгого времени. В итоге за дружбу со мной начала расплачиваться Нэнси. Они дразнили её. Называли разными обидными словами. Пытались уколоть больнее, чтобы получить удовлетворение от того, что есть кто-то слабее их. Мои ничтожные до слёз жалкие попытки доказать их вину впоследствии сыграли мне же во вред. Ребята стояли друг за другом горой. Никто не хотел вмешиваться в не своё дело. Никто не желал заступаться, чтобы самим не быть целью для унижений.

После очередной встречи с мальчишками я сидел в кабинете медсестры. По виску стекала кровь. Один из них ударил меня камнем по голове, когда я сломал ему нос. Я не жалел о своём поступке. Мне хотелось только одного, чтобы они не смели трогать Нэнси. Но поняв это, они стали пользоваться моей слабостью. Тем самым трогая и мучая её. Я не мог всегда быть рядом с ней, от этого мне становилось ещё труднее смириться с несправедливостью.

— Если бы ты был умнее остальных, то не провоцировал бы других детей, — так говорила медсестра, которая работала в детском доме. Карина Питерсон — низкорослая, женщина в теле. Огромные глаза, круглое лицо, пухлые щёки. Я ничего не ответил, продолжая сидеть на стуле. Она жалостливо на меня посмотрела. Внимательно изучая мою реакцию, затем дотронулась до моего плеча. — Прости, Оуэн. Я знаю, что дети самые злые существа на планете, — она сделала паузу. — Ведь они первые начали? Так? — я молчал. Кровь на разбитой губе уже начала сворачиваться. Медсестра сделала ещё несколько движений, смазывая мазью мои раны. — Тебе больно? — Я мотнул головой. — Ты знаешь, когда я была в твоём возрасте, то постоянно дралась с дворовыми мальчишками. Когда я проходила мимо аллеи ведущей в школу, они издевались надо мной, кидая камни. — После она замолчала.

— Зачем они это делали? — Карина сморщила лоб и задумалась.

— Поначалу я думала, что из-за того, что была очень толстой. — На её милом лице появилась добрая улыбка. — Но как выяснилось позже, дело было вовсе не в этом.

— Тогда в чём?