Обречённые на мытарства

За пределы отведённой территории уходить не позволялось, на небольшом удалении от гудящей толпы по всему периметру прохаживался вооружённый конвой. Питание не было организовано, однако воду в деревянной бочке всё же подвезли. Она была доставлена на конной упряжке и установлена в центре людского улья. Люди кипятили её и делились кипятком с теми, у кого не было ни чайников, ни котелков.

На рассвете третьего дня от вокзала отошёл паровоз. Он двигался в сторону табора крайне медленно, часто останавливался и подолгу стоял, дожидаясь какой-то непонятной команды. Наконец, паровоз, пыхтя и разбрасывая по сторонам густой чёрный дым, подполз к бурлившей толпе, выстроившейся вдоль путей. Прокричав сиплым гудком, он замедлил ход, дернулся несколько раз и остановился, намертво ухватившись за рельсы.

Из раскрывшихся выдвижных дверей одного из товарных вагонов показались милиционеры с винтовками в руках.

– Отойти от путей! – крикнул старший из них, офицер, и тут же спрыгнул на землю. – Вы что, оглохли!? Назад! Назад, я сказал! Живо! – в вытянутой вверх руке он держал наготове наган.

Гудящая толпа, испугавшись, притихла, передние ряды попятились назад, натыкаясь на стоящие позади них узлы и чемоданы, наступали на ноги друг друга. Те, кто стоял позади, ругались, толкали передних в спины и тоже отступали назад.

Милиционеры спрыгнули на землю вслед за офицером, двинулись вдоль состава, открывая остальные вагоны и спуская деревянные трапы. Началась погрузка.

По бокам вагонов были устроены двухъярусные нары из досок. Посредине, чуть в стороне от проёма стояла железная печь, слева от неё нагромождена небольшая куча колотых дров, справа, на низкой деревянной подставке, стоял жестяной бак с питьевой водой. На печке, по всей вероятности, ссыльным предстояло готовить пищу и кипятить воду.

Марк Ярошенко пробрался в вагон в числе первых и сумел занять удобные места в углу, забросив по узлу на каждые нары. Евдокия с детьми, прихватив остальные вещи, зашла позднее.

– Ну, вот, это наши места, давайте располагаться, – по-хозяйски распорядился Марк, забрал из рук детей вещи по очереди, уложил их в углу на верхней полке, продукты и посуду оставил внизу. – Ехать придётся очень долго, так что здесь будет у нас и кухня, и спальня, и уборная. Вот так, дорогие мои, приспосабливайтесь к походной жизни.

Они расселись на нижних полках друг против друга – Марк с Евдокией и Ваней с одной стороны, девчата – с другой. Потупив глаза в пол, они замолчали.

Прошло около часа, вагон резко дёрнулся, паровоз пополз в обратном направлении. На вокзале ссыльных очень быстро прицепили в хвост какого-то состава, а их маневровый паровоз отделился и ушёл. Сформированный поезд, не простояв на станции и пяти минут, отправился в путь.

На Урал ссыльные прибыли через две недели. После Свердловска их начали высаживать группами на разных станциях и глухих полустанках.

Семья Ярошенко прибыла на станцию Чусовская ранним утром. Вагоны загнали в тупик, отворили дверь, началась выгрузка. Под присмотром нескольких конвоиров спецпоселенцев вели пешком несколько километров и, наконец, колонна остановилась на берегу большой реки. Здесь их ожидали несколько вместительных шитиков – больших деревянных лодок с плоским дном, – прицепленных специальной упряжью к лошадям длинными верёвками.

Хмурый милиционер среднего роста, переваливающийся при ходьбе с ноги на ногу, как пингвин, уставшим голосом скомандовал:

– Шагайте к шитикам, грузите свои вещи, усаживайте детей. Шитики потянут лошади, взрослые пойдут по берегу пешком.

– Далеко идти? – послышался чей-то женский голос из колонны.

Милиционер промолчал, словно не услышал вопроса, за него ответил коренастый мужик лет пятидесяти пяти в косоворотке, лицо его до самых глаз заросло густой чёрной бородой с большой проседью. Это был верховой с рыжей лошади. Марк видел, как несколько минут назад тот спустился с неё и проверял крепление тяговой верёвки.

– Двадцать вёрст с гаком будет, – пробасил он. – Доберёмся до места засветло.

Погрузились быстро, с покорностью сложив нехитрые пожитки на дно лодок. Фросю, Вассу и Ваню Марк усадил в носовой части первого шитика. Семнадцатилетняя Раиса посчитала себя взрослой, решила идти вместе с родителями пешком.

Косолапый милиционер отдал последние распоряжения верховым, вскочил на лошадь и ускакал. Конвойные, сопроводив прибывших людей до реки, ещё раньше начальника отправились в обратную сторону. Ссыльные впервые оказались без конвоя.

Чернобородый мужик забрался в седло, повернулся лицом к другим всадникам, махнул рукой, делая знак для начала движения, дёрнул лошадь за уздцы, проговорил негромко:

– Ну, с Богом.

Рыжая кобыла, взмахнув гривой, сделала первые шаги. Толстая верёвка приподнялась над берегом, натянулась струной, шитик медленно двинулся вверх по течению, разрезая носом бегущую воду.