Обречённый на любовь

Калинов опешил. Он не состоял в Европейской партии сторонников полигинии, поскольку быть работником Социологической комиссии значило быть беспартийным. И хотя полностью избежать влияния политической раскладки сил не удавалось, но к этому всегда стремились. Социологическая комиссия должна учитывать интересы людей, а не партий.

— Я понимаю, — говорил Крайчик, — что вы все равно не вступите в ЕПСП, но этого и не требуется. Вы все равно душой наш, даже будучи беспартийным. И кто, как не вы, способен в достаточной степени отстаивать интересы многоженцев?

Калинов поблагодарил за доверие, обещал подумать и хотел было раскланяться, как вдруг к нему явилась беспокойная мысль.

— Простите, Петер! Могу ли я знать, когда было принято решение о моей персоне?

Крайчик удивился, но ответил:

— Решение обратиться к вам было принято вчера на секретариате. Особенных прений оно не вызвало.

— А журналисты были поставлены в известность?

— Да, по окончании секретариата состоялась пресс-конференция.

Калинов еще раз поблагодарил, и они распрощались.

Само по себе известие было приятным, но теперь события сегодняшнего дня сразу стали видеться по иным углом, и Калинов обеспокоился еще больше.

Снова позвонил домой. Анфиса сказала, что младшая хозяйка еще не возвращалась, а с Женькой они уже искупались, и он, такой потешный, затеял…

Калинов, не дослушав, переключился на Виту.

— У тебя сегодня что, — осведомилась Вита, — день усиленного общения с примой?

— Подожди! — оборвал Калинов. — Дай мне номер Марининого доктора.

— А что случилось? — встревожилась Вита.

— Пока не знаю. Давай номер!

Мегера исчезла, с дисплея на Калинова смотрела теперь заботливая супруга, продиктовала номер.

Зуев отозвался сразу.

— Сигнал не возобновился?

— Нет. — Зуев развел руками. — Наверное, она сломала браслет.

— А вы не могли бы взглянуть на последний кусок записи? Перед самым исчезновением сигнала…

Лицо врача исчезло с дисплея. Калинов увидел его правое ухо, полуприкрытое черными волосами.

— Что именно вас интересует?

— Меня интересует, нет ли в записи перед исчезновением сигнала чего-либо странного, — раздельно продекламировал Калинов.

С минуту на экране красовалось ухо. Врач что-то мурлыкал себе под нос. Потом замолк, удивленно посмотрел на Калинова и снова отвернулся. Еще полминуты тишины. Наконец Зуев протяжно свистнул.

— Ничего себе!.. — На дисплее появились его округлившиеся от удивления глаза. — Никогда такого не видел! Графики имеют такую форму, словно Марина Васильевна уснула. Только не так как обычно — в течение нескольких минут, — а сразу. Продолжительность участка изменения ритмов всего две секунды. Интересно…

Очень интересно, подумал Калинов. А главное, очень понятно.

— Вы давно работаете? — спросил он.

— Год. А что?

Зеленый, подумал Калинов. Не встречался еще с подобными ситуациями. А в институте не изучали.

— Ничего, — сказал он. — Спасибо вам.

— А что это значит-то? — воскликнул врач.

Калинов пожал плечами, демонстрируя абсолютное спокойствие, и отключился. Снова вызвал Виту.

— Ты мне скажешь, что случилось? — В глазах Виты стояла тревога. Или семейные проблемы у нас тоже секретны?

— Ее похитили.

— Как это похитили?! — Вита была поражена. — Разве беременных похищают?

Калинов потер рукой лоб, с трудом унял дрожь в пальцах. Зачем все это? Кому надо?

— Выходит, похищают!

— Так чего же ты сидишь?! — взорвалась прима. — Надо же что-то делать!.. Позвони в Службу безопасности…

— Нет! — Калинов замотал головой. — Нельзя в Службу безопасности, нельзя. Ждать надо…

— Ты в своем уме? Чего ждать?

— Ждать, пока похитители сообщат свои требования.

Вита выпучила глаза:

— Так они тебе и сообщили!

— Сообщат! — Калинов все еще тер рукой лоб. Поймав себя на этом, тут же убрал руку под стол. — Сообщат… Людей без причин не похищают. Тем более жену такого человека как я. Обязательно сообщат, и очень скоро.

Было видно, как Вита пытается успокоиться. И когда ей это удалось, Калинов с укором подумал, что она сумела взять себя в руки слишком быстро. У него вот до сих пор рука трясется под столом.

— Ты думаешь, похищение связано с политикой?

— Уверен!

— М-да-а, — протянула Вита. — И как долго ты намерен ждать?

Калинов пожал плечами:

— Время покажет.

Вита фыркнула:

— Знаешь, дорогой мой муженек… Тебе никогда не приходило в голову остаться холостым? Если бы я была мужчиной и у меня украли жену, я бы не знаю что сделала… А он сидит себе и рассуждает о политике! — Она вдруг помотала головой. — Послушай, а с чего ты взял, что ее похитили?

Калинов объяснил.

— Ну, знаешь! — сказала Вита. — Все это еще вилами на воде писано…

— Я уверен. Такие случаи бывали.

— Даже так?.. И кто же это может быть?

— Монисты.

Вита захлопала длинными ресницами. Потом сказала:

— Надо отменять вечеринку.

— Нет. — Калинов снова принялся тереть рукой лоб. — Пусть все идет, как должно идти. И я тебя прошу… Никто не должен ничего знать. Я уверен, что это провокация.

Лицо Виты вдруг исчезло с дисплея. Тишину пронзило сдавленное рыдание. Когда она снова посмотрела на него, в глазах ее блестели крошечные бриллиантики.