Обречённый на одиночество. Том 1

– Иди, Юсупан Абу, проделай путь. Картину увиденного отложи в кладовую памяти, услышанное запиши. Дойди до сути познанного… И после этого вернись. Вернись, если разум твой созрел.

Гани слегка ударил меня слабым кулаком в грудь, прямо над сердцем. Потом так же легко ударил раскрытой ладонью по спине, прямо над лопатками.

Первое его прикосновение – кулаком – оберегало мою душу, второе его прикосновение – ладонью – защищало мое тело. Облаченный в эти доспехи, я переступил через черту-границу…

Я проделал путь от западного окна до окна восточного, сохраняя бодрость тела и ясность разума. Были на моем пути и дремучие леса, ставшие пристанищем жестоких зверей. Проходил по раскаленным пескам, расталкивая посохом ядовитых змей и пауков. Переплывал и великие моря – свидетельства Единства и Всемогущества Бога, различая многообразие оттенков воды, ее вкуса, наблюдая в них борьбу тепла и холода. Летел и по воздуху, находя в небесной бескрайности многое из того, что видел на земле. И наконец, спустился в глубины земли. И только там, в этих глубинах, нашел корень жизни.

Я узнал, что всё без исключения, абсолютно всё – малое и большое, влажное и сухое, мягкое и твердое – подчинено единому содержанию, единой мысли, единому закону. И открылось мне, что над человеком тоже властвует это единство содержания-мысли-закона.

После этого посмотрел я на себя и попытался понять свою сущность.

Я увидел в своем теле и в душе своей хищника рядом с травоядным, голубя рядом с соколом, насекомое рядом с ползучими гадами. Высота во мне соседствовала с глубиной, широта – с узостью, простор – с теснотой. Были и свет с мраком, и красота с уродством.

Все эти противоположности существовали в единстве, в смешанном единстве; и находились во вражде, в вечной вражде, не предполагающей согласия. Хищник преследовал травоядного, сокол нападал на голубя, гады ползучие выстреливали липкие языки свои в насекомых. Глубина тянула вниз высоту, узость сжимала ширину. Мрак старался поглотить свет, уродство пыталось осквернить красоту…

Это было непрерывное стремление к обновляющейся вечности…

Переступая черту-границу обратно, я вернулся домой.

Гани стоял все там же, будто никогда и не сходил с этого места.

– Расскажи мне, юноша, что видел ты? – не спросил, а жестко прикрикнул на меня Гани.

Я ответствовал: