Обречённый на одиночество. Том 1

Спустившись шагов на сто, мы увидели маленькую пещерку, чуть углубляющуюся в самую твердь камня. С первого взгляда было ясно, что к возникновению сей пещеры природные стихии не имели никакого отношения. Это был явно результат работы рук человеческих. Один человек в пещере смог бы поместиться свободно, но для двоих в ней уже было бы тесновато. Рядом с пещерой, прямо из камня, вытекал родник. Падая с небольшой, примерно в три локтя, высоты, он образовывал водопад. Шум его был удивительно приятен слуху.

– Абу, сын Юсупа, эта пещера твой дом ровно на один месяц, – сказал Гани просто и обыденно. – Живи в своем доме.

И тут я понял все…

Но я не был уверен, что смогу пройти это испытание, если кто-то из уже прошедших его не возьмет меня под свою опеку. Ум мой еще недостаточно окреп. Я сомневался в себе и в своих силах.

– Дайте мне защиту, Гани! – в страхе воскликнул я. – Дайте мне защиту!

Подняв правую руку, Гани неожиданно прокричал, даже громче, чем я.

– Хвала Всевышнему! Хвала Всевышнему! Хвала Всевышнему! Ты и сейчас сделал правильный вывод, Юсупан Абу, я доволен! Победившие Сомнения подставили тебе свои плечи. У тебя девять поводырей! Ты под опекой девяти самых достойных! Хвала Всевышнему!

Гани ушел.

Гани исчез как-то внезапно. Будто растворился, чтобы собраться вновь где-то в другом, страшно далеком от меня месте. И отдаляющейся спины я его не видел, и шагов не слышал.

Я остался один в тесной пещере, лишь шум падающей на камень воды нарушал установившуюся с уходом Гани мертвую тишину.

Я проводил время, измеряя его не мгновениями и часами, не светом дневным и мраком ночи, а только лишь порядком и очередностью молитв своих. Я не знаю, сколько это длилось. Может, то был месяц, может, год, а то и целое столетие.

…Тело мое зачесалось. Я никогда не думал, что это может быть такой страшной мукой. Меня трясло. Кажется, отдал бы все на свете за возможность одного прикосновения…

Я не прекратил молитву, призвал на помощь Бога… И зуд прошел…

Подступил сон, сладкий сон, слаще всех яств и богатств мира…

Я не прекратил молитву, призвал на помощь Бога… И сон отступил…

Мне вдруг до смерти захотелось увидеться с семьей, посидеть среди сверстников своих на аульской площади. Мне казалось, что, если я сейчас же не побегу домой, тоска задушит меня…

Я не прекратил молитву, призвал на помощь Бога… И тоска исчезла…

Мне стало легко, мыслям открылся простор, душа обрела свободу…

Но так продолжалось недолго. Враги Всевышнего и не думали отступать!