Обречённый на одиночество. Том 1

– Твой отец был последним из тех, кто владел Тайной. Он не имел права покидать этот мир, не оставив после себя человека, посвященного в Тайну. Нет, не имел права. Но жизнь полна неожиданностей. Абу ушел как-то внезапно. – Старец мягко похлопал молодого человека по плечу, как бы желая приободрить его. – Я боялся, очень боялся, что он не успел подготовить человека, который оберегал бы Тайну. Это стало бы самой страшной катастрофой, сравнимой разве что с концом света… Изодранного медведем Абу в аул отвез я… – старец задрожавшей вдруг рукой вытер прослезившиеся глаза. – Слабый, доживающий последние дни несчастный сам заговорил о Тайне. Видимо, понял, что я тоже думаю о ней. «Что-то ты затосковал, мой старый друг, – сказал он, пытаясь придать голосу бодрость. – Натяни вожжи, передохнем, а то эта тряска ломает мне немногие уцелевшие кости». Я остановил арбу, поправил овчину в изголовье друга и дал ему попить. Абу прошелся печальным взглядом по пробуждающимся под весенним солнцем деревьям и травам и, улыбнувшись моей растерянности, продолжил: «Нет, Овта, не успел я избрать достойного. Не успел показать… не успел рассказать. Не успел… Но ты не горюй, друг мой… Зная, что все мы под Богом ходим и может случиться всякое, я собрал свой небольшой тептар, надеясь, что он поможет достойному найти дорогу к пещере. Этот тептар у меня дома. Все необходимое, чтобы открыть глаза мудрому человеку, в нем есть, а остальное усердный и праведный найдет сам». «Юсупан Абу, неужели у тебя не было на примете человека, которого ты собирался посвятить в Тайну?» – с надеждой спросил я. «Нет, – ответил он. – Не было… Я не успел… Но, Овта, я подумывал… Не сочти за нескромность, но есть у меня слабая надежда на младшего… Алхаста… Я брал его с собой на Туш-Лам, хотя ничего и не рассказывал ему, мал еще был, не понял бы… У него острый ум. Всегда и во всем пытается дойти до сути, совсем не похож на братьев. Кажется, он мог бы справиться. Я хочу, чтобы ты, когда придет время, поговорил с ним. Если увидишь, что я не ошибся в этом мальчике, помоги ему в меру своих сил. Если же нет… если я обманывался на его счет… забери мои записи себе… Тогда все остается на тебе». Эти слова обожгли, придавили меня к земле. Я не смог бы совладать с такой ношей. Хозяином тайны, посвященным в нее был твой отец, Юсупан Абу, а я… я даже ни разу не был на горе, не видел пещеры. К,онах Гани посвятил в тайну именно Абу, именно на него была возложена ответственность за сохранность тайны и за продолжение цепи посвященных. Я же не знал ничего, кроме того немногого, о чем твой отец счел нужным мне сказать. Силы и жизнь покидали Абу – и я не стал его дальше расспрашивать… Вскоре подоспел Солта, до которого дошла весть о случившемся с отцом несчастье, за ним примчались и спешившие ему на помощь аульчане. Они переложили Абу в машину и отвезли в больницу.

Длинный и тяжелый рассказ утомил старца. Он надолго замолчал, то и дело тяжело вздыхая. Было видно, что воспоминания заставили его снова пережить тот горький день, когда он в последний раз слышал голос друга.

– Ты не думай, что я забыл слова Абу. Меня интересовали твои дела, хотя и по-своему, но наблюдал за тобой, хотя и не доводилось познакомиться лично, да и не нужно было это до определенной поры. Справлялся о тебе у Солты при каждой встрече, а он здесь часто бывал… Удивительная вещь – судьба. Меня очень беспокоило, что я до сих пор не встретился с тобой, не поговорил. Вот и вчера думал об этом. Надеялся, что сегодня заглянет ко мне твой брат, чтобы через него пригласить тебя… И тут появляешься ты сам! У Всевышнего на все определено время. Настал нужный день, и Он представил нас друг другу. Хвала Тебе, мой Господь!.. Я ведь и сам, Алхаст, недолго уже буду гостить на этом свете. Прислушиваюсь иногда к своему дряхлому телу и понимаю, что ангел смерти может явиться ко мне в любой момент, даже сегодня.

Алхаст, не проронивший ни слова в продолжение всего рассказа старца, открыл, было, рот, чтобы задать возникший у него вопрос, но тот снова заговорил: