Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Все правильно, тут-то и грянула русская зима, когда термометр опускался от 5 до 20 и ниже градусов. Немцы настолько переполошились от холодов и снежного безбрежья, что посчитали, что их Россия морозит 50-градусными морозами.

Как не вспомнить Джека Лондона: «У природы много способов убедить человека в его смертности: непрерывное чередование приливов и отливов, ярость бури, ужасы землетрясения, громовые раскаты небесной артиллерии. Но всего сильнее, всего сокрушительнее — Белое Безмолвие в его бесстрастности… Жители Севера рано познают тщету слов и неоценимое благо действия».

Это Белое Безмолвие русских полей не столько угнетало фрицев, сколько морально и физически убивало их, поражая невиданными масштабами снежной бесстрастности. И оставалось у них только одно «благо действий»: под напором войска «северян» и морозов отходить, а в некоторых случаях и бежать, кутаясь в женские платки и одеяла. Картина почти из живописного полотна художника И.М. Прянишникова «В 1812 году» с отступающим зимой французским воинством.

Под Москвой немцев остановил не только советский солдат, но, наверное, Господь Бог, пославши на поле боя не генерала, а целого маршала по имени Мороз. Но выстоял в сражении сильнейший воин. Им оказался Советский Боец!

Как-то автору довелось читать откровения одного священника, участника партизанского движения в Белоруссии. Он писал что-то вроде этой мысли: «Тот, кто погибает в справедливом бою, тотчас освобождается от всех грехов и достигает более высокого положения, подобно существу, убитому на жертвенном алтаре».

Наши воины погибали в справедливых сражениях, отстаивая свободу и независимость страны, немцы отправлялись в ад как завоеватели.

Об этих «страшных морозах» автор читал в некоторых германских публикациях. Вся проблема заключалась в том, что солдаты вермахта не были подготовлены к войне в зимних условиях, так как, по мнению фюрера, «зимней кампании не будет». Гудериан сообщал в Берлин: «Здесь началась паника». Его войска «дошли до ручки» из-за «отсутствия теплого обмундирования» и «бессмысленных жертв» среди рядового состава. Гальдер в унисон Гудериану заметит: «Мы на пределе наших людских и материальных сил».

Ответ демагога Гитлера Гудериану:

«Не думает ли генерал, что гренадеры Фридриха Великого умирали с охотой? Вы стоите слишком близко к событиям, вы чересчур сочувствуете солдатам. Вам следовало бы быть на дистанции».

Пройдет еще несколько дней после первого масштабного поражения вермахта под Москвой и угрюмый Гитлер, находясь в мизантропическом настроении, горько заметит одному из иностранных журналистов:

«Если немецкий народ когда-нибудь будет недостаточно сильным и жертвенным, чтобы платить кровью за свое собственное существование, то ему придется исчезнуть и быть уничтоженным другой, более сильной державой… Я бы тогда по немецкому народу и слезинки не проронил».

Гитлер в ответ потребовал от каждого солдата «фанатичного сопротивления» на каждой позиции, «невзирая на прорыв противника с фланга и тыла».

Кто же нанес первое основательное поражение немецким захватчикам?

Такой страной оказалась Советская Россия, разгромившая миф о непобедимости вермахта. Впереди были сражения, тяжелые и для вермахта, и для Красной армии.

Поражение под Москвой фюрер переживал долго. Осознанием, что план блицкрига провалился, было продиктовано и решение Гитлера объявить 11 декабря 1941 года США войну, которой он долго опасался. Это была очередная авантюра. Она оказалась роковой для фюрера и Третьего рейха.