Обречённый рейх и Россия. Мифы и факты

Учитывая наиболее успешное продвижение 5-й ударной армии при штурме вражеской столицы, а также яркие личные качества ее командарма, удостоенного накануне Берлинской операции звания Героя Советского Союза, командование назначило генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина 24 апреля первым советским комендантом и начальником советского гарнизона в Берлине.

28 апреля 1945 года был опубликован подписанный Берзариным приказ № 1 о переходе всей полноты власти в Берлине в руки советской военной комендатуры.

Как городской комендант, он запретил Национал-социалистическую немецкую рабочую партию и все ей подчиненные организации. Приказал всем коммунальным предприятиям города возобновить работу по обслуживанию нужд населения, а должностным лицам государственных продуктовых складов и частным владельцам в течение 24 часов с момента опубликования приказа зарегистрировать у военных комендантов районов все имеющиеся запасы продовольствия. Расходовать их только с разрешения районных военных комендантов.

В самый разгар этой работы, 16 июня 1945 года Н.Э. Берзарин погиб при исполнении служебных обязанностей.

Апофеозом человечности Советской России и Красной армии явилась фотография нашего солдата-повара с черпаком у полевой кухни, раздающего армейскую кашу изголодавшим берлинцам. Было ли что подобное со стороны солдат вермахта на территории Советского Союза? Нет! Они как захватчики и поработители только грабили и убивали мирное население оккупированных территорий.

Возмездие — 13 ступенек в ад

Очарование — дело веры, разочарование — возмездие за слепую веру.

Максим Горький

«Возмездие — это кровавое прощение зла, — говорил Фазиль Искандер. — Но зло нельзя прощать, но и нельзя мстить. Нельзя слепо мстить. Дубина возмездия должна быть в руках Правосудия. Каждый сотворивший кровавое зло должен помнить о карме».

В ночь с 15 на 16 октября 1946 года колокола оставшихся не разрушенными колоколен кирх отсчитывали для 11 главных нацистских преступников последние часы. Они ждали своей кары в одиночных камерах Дворца правосудия в Нюрнберге за совершение преступлений против мира и человечности.

Дрожащие звуки колоколов плыли над городом, превращенным в руины после январских бомбардировок англичанами в 1945 году, когда на Нюрнберг было сброшено 6000 фугасных бомб. 90 процентов средневековых зданий было уничтожено за несколько дней — со 2 по 7 января. Жителям Нюрнберга, как и всем остальным гражданам Германии, пережившим войну, но потерявшим все, как говорится, до последней чашки, пришлось годами ютиться в подвалах, шалашах и развалинах домов.

«По ком звонит колокол?» — спрашивал и отвечал в своем одноименном романе американец Эрнест Хемингуэй в 1940 году, когда полыхала почти вся Европа, подожженная нацистами. В октябре 1946-го колокольный гул превратился в похоронный звон, утверждавший, что час для узников пробил, как пробил он когда-то для миллионов солдат, идущих на смерть по их приказам. Он словно будил воспоминания — факельные шествия, костры из запрещенных книг, чеканный шаг армейских коробок, хриплый ор фюрера о появлении тысячелетнего рейха и рев буйствующей толпы с лесом вскинутых рук.

Потом артиллерийские залпы по городу, авиационные бомбежки и лязг гусениц бронетанковой техники американских оккупационных войск.

Суд над человеческими палачами был не местью, а карой за то, во что они превратили свою страну, свой народ с богатством культуры, техники, науки, образования и здравоохранения. Он ответил на вопрос, как мог дойти этот самый народ до табунного скотства, до единения и политической деградации под воздействием расовой теории фюрера.

Осужденные отвечали за цепь развязанных ими жесточайших по последствиям войн с гибелью миллионов мирных жителей в Центральной и Восточной Европе, а также в Северной Африке.

Палачи отвечали перед Нюрнбергским трибуналом союзников СССР — США и Великобритании. Кстати, примкнувшей к ним покоренной немцами Франции, которая тоже ходила в победителях, в конце войны главные союзники выдели свою оккупационную зону. Наши воины шутили: чтобы французы тоже принимали бы участие в Трибунале, надо было не сдаваться, а воевать.

Теперь Главный Мировой Суд должен был показать немцам, что агрессивная война — это злейшее преступление.

Уже к началу 1942 года народы в странах, не оккупированных фашистами, и без Интернета знали о страшных зверствах нацистов в отношении евреев, цыган, славян, военнопленных и мирного населения.