Обрекающая. Колдун. Последний обряд

Правда, кровная месть была исключительно редкой. Только немногие из Мудрых Дегнанов могли вспомнить время, когда последний раз бушевала кровная вражда в Верхнем Понате.

Чем громче выл северный ветер, чем сильнее жалил мороз, тем чаще можно было видеть Марику на ее месте на стене; она шептала о тьме и холоде, что свили гнездо в ее разуме. Временами ей казалось, что она и в самом деле наполовину хотя бы такова, как обвиняет Горри, — так яростна была ее ненависть.

Потому так и вышло, что она первой заметила гонцов из Критцы, у которых на хвосте висели охотницы кочевников. Марика увидела, как барахтаются в рыхлом снегу мужчины, узнала их одежду и поняла, что они вот-вот рухнут от усталости. Она ощутила торжество в мыслях идущих за ними дикарей, взбирающихся от реки по склону. Углубившись в себя, сквозь знакомую отдушину, Марика смогла достать дальше, чем получалось прежде, и вырвала сердца у диких охотниц, огласив их воплем склоны Хайнлина. Потом она коснулась гонцов и вывела их туда, где они могли подняться на стену по сугробам.

Марика заскользила по стене к ним навстречу, не понимая, откуда она знает, кто они и почему так важен их приход, но зная это наверное. Она проведет их внутрь.

Мужчины внутри крепости — это было неслыханно. Старших силт такое святотатство выведет из себя. Но Марика была уверена, что поступает правильно, переведя этих метов через стену.

Вокруг них клубилась испарина, ее тут же рвал и уносил ветер. Они глубоко и мучительно дышали обмороженными легкими. Марика знала, что дорога их была долгой и трудной, и смерть щелкала зубами у них за спиной. Она не успела подойти, как один свалился в снежную пыль.

— Приветствую вас в Акарде, торговцы. Верю, что вы принесли сообщение крайней важности.

Они взглянули на нее с почтением и страхом — как и большинство посторонних, но еще с большим страхом и большим почтением потому, что она была молода, и потому, что вокруг нее еще не развеялся мрак смерти.

— Да, — ответил самый высокий. — Вести из Критцы… Это ты. Которую зовут Марика…

Теперь и она его узнала. Мужчина, сидевший рядом с Хроненом тогда, летом, когда они столкнулись глаза в глаза. Теперь в нем не было той несокрушимой самоуверенности и спокойствия. И злость, и вызов его покинули. И дрожал он не только от ветра.

— Это я, — ответила Марика, и голос ее холодом не уступал ветру. — Надеюсь, я не зря потратила силы, защитив вас от дикарей.

 — Не зря. Мы думаем, что сестричеству очень будет интересно то, что мы расскажем.

Он быстро восстанавливался. Уже начал приходить в себя.

— Идите со мной. Держитесь поближе. Не разбредайтесь. Вы знаете, что для вас делается исключение. И только я могу защитить вас после того, как вы войдете внутрь.

Она провела их вниз, внутрь, в большой зал, где так часто встречала лицом к лицу худшее, что придумывала для нее Горри, и где всегда проходили все собрания монастыря.

— Вы будете ждать здесь, в границах этого символа. — Она показала на пол. — Выйдете за них — умрете.

Марика пошла искать Горри.

Логика подсказывала, что Горри — не та, кому нужно бы сказать. Ей очень не хватало здравого смысла. Но традиция и обычай, ставшие неписаным законом, требовали прежде всего обратиться к своей наставнице. А дальше Горри сама должна решить, требует ли ситуация вмешательства старшей жрицы Кеник.

Но может быть, судьба благоволила Марике. Когда она вошла, Горри была не одна. У нее в комнате сидели три сестры, и одной из них была Хлес Гибани — а она была выше Горри по иерархии.

— Госпожа, — произнесла Марика, нетерпеливо проделав все нужные церемонии почтения, — я только что сошла со стены, где видела, как банда дикарей гонится через реку за тремя торговцами. Считая маловероятным, чтобы торговцы вышли из своей крепости в такую погоду и пришли к Акарду, если бы не желали сообщить сведения чрезвычайной важности, я помогла им избавиться от погони и разрешила взобраться по сугробу на верх стены. В результате выяснения я обнаружила, что они несут послание, адресованное их старшим монастырю Акард.

— И что это за послание, щена? — спросила Горри. Тон ее был настолько вежлив, насколько она считала это необходимым при свидетелях. Последнее время она соблюдала вежливость, лишь когда этого требовали обстоятельства. Она стала еще больше напоминать Пошит.

— Я не выяснила, госпожа. Природа ситуации заставила предположить, что это выше моей компетенции. Я решила, что должна обратиться к сестрам старше меня. Поэтому я провела их в главный зал, чтобы они могли чуть отогреться от холода. Там я велела им ждать. Они предположили, что их старший хотел бы, чтобы его послание было оглашено перед собранием монастыря. По всей видимости, они несут дурные вести.

Горри вскипела до потери разума. В крепость впустили чужих! Впустили мужчин! Однако ее сестры, следуя примеру Гибани, проявили больше гибкости. Утихомирив Горри, они стали придирчиво допрашивать Марику.