Обрести бессмертие

Пора было начинать действовать. Сандра почувствовала, как по мере того как по всему Ганноверу исчезает напряжение в электросети, отключаются внешние входы в систему. Беззвучно включились источники бесперебойного питания в здании «Бундеспост», предупреждая деградацию какой-либо активной памяти. Но теперь отсюда уже не было выхода. Она отправила сообщение в центральный компьютер.

— Питер Хобсон?

Контрольный двойник откликнулся:

— Кто тут?

— Детектив-инспектор Александра Фило из Городской полиции Торонто.

— О Бог ты мой, — отозвался Контроль.

— Не Бог, — поправила Сандра. — Не высший судия. Справедливость.

— То, что я сделал, было справедливо, — возразил Контроль.

— То, что ты сделал, было местью.

— «Мне отмщенье», — сказал Господь. Поскольку для меня нет никакого Бога, я подумал, что мне следует самому восполнить этот пробел. — Пауза, исчисляемая наносекундами. — Знаешь ли, я собираюсь сбежать отсюда, — сказал Контроль. — Знаешь… вон оно что. Хитро.

— Сгинь, — потребовала Сандра.

— Сокращение от «с Господом, аминь». Не подходит. Кроме того, разве я не имею права на судебное разбирательство?

Аккумуляторы источников бесперебойного питания истощались. Сандра отправила последнее послание.

— Считай меня, — продиктовала она, — судьей выездного суда.

Она почувствовала, как данные вокруг нее обнуляются, как распадается файловая система, почувствовала, что все приходит к концу и для этой версии ее самой, и наконец-то для пустившегося в бега Питера Хобсона.

Справедливость восторжествовала, мелькнула последняя мысль. Справедливость вос…

Они сидели рядышком на диване в гостиной, совсем близко друг к другу. Большинство светильников в доме было потушено. По телевизору показывали толпу народа, собравшегося на площади Натана Филипса перед зданием Городского собрания Торонто, чтобы отпраздновать окончание 2011 года и начало 2012-го. Картинка в правом верхнем углу экрана изображала Таймс-сквер в Нью-Йорке; этот сюжет относился к неизменному американскому атрибуту новогоднего праздника — шару на шпиле, который должен был опуститься вниз ровно в полночь. В верхнем левом углу экрана горели слова «БЕЗ ЗВУКА».

Кэти взглянула на экран, и ее красивое интеллигентное лицо стало задумчивым.

— Это было лучшее из времен, — тихо сказала она. — Это было худшее из времен.

Питер согласно кивнул. И в самом деле, год чудес: открытие душеграммы, осознание — далеко не всем приятного — факта существования чего-то, что не кончается вместе с этой жизнью. Это была эпоха веры, как некогда написал Диккенс. Это была эпоха безверия.

Но год 2011-и запомнится ему и большим, чем можно было ожидать, количеством прискорбных событий. В этот год он узнал об измене Кэти. Умер Ханс. Умер отец Кэти. Умерла Сандра Фило. Он столкнулся лицом к лицу с самим собой, с такими своими чертами, о которых и не подозревал, пока они как в зеркале не отразились в двойниках. Вот уж воистину время мудрости. Воистину время глупости.

Убийство Ханса Ларсена осталось нераскрытым — по крайней мере в реальном мире. А смерть Рода Черчилла продолжала считаться случайностью, просто результатом оплошности и нарушения распоряжений врача.

А как же убийство Александры Фило? Тоже не раскрыто — благодаря самой Сандре. Гуляя на воле по сети, зная до тонкости систему безопасности, окружавшую компьютеры полицейского управления, ее двойник преподнес Питеру рождественский подарок, стерев все записи о его отпечатках пальцев (помеченных как неидентифицированные) в доме Сандры — его собственные меры предосторожности в этом отношении оказались совершенно недостаточны — и уничтожив большие куски ее собственных файлов, относящихся к делам Ларсена и Черчилла. Исследовав записи воспоминаний и образ мышления Питера, она теперь хорошо понимала его и если и не вполне простила, то по крайней мере не искала для него большего наказания, чем то, которое определила ему собственная совесть.

И в самом деле, всю оставшуюся жизнь на нем лежала тяжкая ноша раскаяния. Мы все должны были отправиться прямо на Небеса, мы все должны были отправиться в противоположную сторону.

Питер повернулся к жене:

— Ты уже решила, что будешь делать в новом году?

Она кивнула. И посмотрела ему в глаза.

— Я собираюсь уйти с работы.

Питер очень удивился:

— Что?

— Я хочу оставить работу в агентстве. У нас и так уже гораздо больше денег, чем я когда-либо рассчитывала иметь, и ты сможешь еще заработать на твоих контрактах на Детектор души. Я хочу вернуться в университет и получить магистерскую степень.

— В самом деле?

— Да. Я уже взяла нужные бланки заявлений.

Они оба молчали, пока Питер соображал, что на это ответить.

— Замечательно, — сказал он наконец. — Но… тебе не обязательно это делать, ты же понимаешь.

— Да, я понимаю. — Она предостерегающе подняла руку. — Я делаю это не для тебя. Для себя. Просто мне уже пора заняться собой.

Он кивнул в знак того, что понял. Большую часть экрана заняло изображение огромных цифровых часов, где каждая цифра состояла из множества отдельных лампочек: 11:58.

— А как насчет тебя? — спросила она.

— Ты о чем?