Обрести крылья

– Я не уверена, что у нас с тобой что-то получится, Торн. Но я уверена, что ты будешь чудесным отцом, если позволишь себе это чувство. Мы с тобой наделали столько всего, что я не представляю, как мы вообще можем сейчас разговаривать так. Единственное, что я знаю, – Льдинка будет счастлива, если у нее будет отец. И ради нее я готова попробовать начать все сначала. Без претензий из прошлого, только настоящее.

Тишина, которая воцарилась после этих слов, была достаточно долгой. Похоже, мы оба не могли произнести ни слова, потому что я еще не до конца верила в то, что только что сказала, а он… ну, судя по всему, он тоже не верил. Когда говоришь о чувствах, любая неуверенность ощущается в десять раз сильнее, как-то интуитивно. Особенно после того, что произошло.

Я помнила, как наше пламя сливалось у бассейна, сливалось или стремилось слиться. Я не до конца отдавала себе отчет, что за сущность обитает внутри меня (было бы странно, если бы отдавала, потому что понять ее пока не мог никто), но волю ей точно не собиралась давать. Сейчас мне как никогда важно было удержаться на своей человеческой составляющей, позволять именно ей принимать решение, отбросив все слияния пламени и притяжения звериных натур. Хотя, насколько я поняла, от этого уже никуда не денешься, но тем не менее.

– Ты делаешь это только ради нее? Ради нашей дочери?

– Пока да, – ответила честно. – Она для меня сейчас важнее всего.

Торн приподнялся, вытащил из-под себя одеяло и завернул меня в него.

– Это твой ответ? – спросила я. – Заткнись и спи?

– Мой ответ заключается в том, что я тебе уже сказал, Лаура.

И как прикажете это понимать?

– Это понимать так, что я сейчас с тобой, и, даже если ты будешь брыкаться, вопить и пытаться превратить меня в ледяную статую, спать мы будем вместе.

Опять.

Я опять это сделала.

– А можно как-нибудь настроить переключатель ментального вещания? – спросила я. – Чтобы ты не все мысли мои читал.

– Там есть что скрывать?

Торн Ландерстерг – ходячий морозильник.

Я подумала это мстительно, но Торн почему-то остался безмятежным. Видимо, алгоритм ментального передатчика пока что не работал или не существовал в принципе, что превращало некоторые моменты в проблему, как, например, сегодняшнее общение с Беном и Сэфлом.

– Общение с кем, Лаура?

Ой.

Хотя «ой» – это слабо сказано.

Я представила примороженную к постели себя и мысленно поползла в сторону выхода. Не знаю, считал ли Торн этот мыслеобраз или нет, потому что на самом деле я выпрямилась и села на постели.

– С Беном, – сказала, глядя ему в глаза.

– Ничего не хочешь мне рассказать?

– А что я, по-твоему, сейчас делаю? – поинтересовалась я. – Бен написал мне через какой-то защищенный протокол… или как это называется, я не сильна в компьютерных штучках.

– Зачем?

Тот факт, что мы все еще разговаривали, внушал надежду. Потому что вот это совершенно точно было неожиданно: как минимум меня должны были обрычать и разом обвинить в неблагодарности, в строительстве маленького мирка с помощью другого подрядчика и вообще раскатать ровным слоем по психологической поверхности.

– Затем, что он считает, что я здесь в опасности.

– Как считаешь ты сама, Лаура?

Как я считаю сама? Понятия не имею. Учитывая, сколько всего произошло – начиная от Эллегрин и заканчивая тем, что вообще творилось со мной…

– Что насчет Эллегрин?

Я закатила глаза.

– Торн, тебе не кажется, что это как подглядывать за мной в душе?

– В душе я за тобой подглядывал только потому, что ты разрешила. К слову, здесь все в точности так же. Если бы ты не хотела, чтобы я считывал твои мысли, я бы не смог этого сделать. Знаешь, как работает телепатическая связь в парах?

– Я знаю только то, что мы не пара. – Это заставило меня здорово напрячься.

– Все верно, но пока пара не образуется, прямая телепатическая связь между драконом и драконицей невозможна. Образование пары означает абсолютное доверие. Это значит, что ты мне доверяешь. Настолько, что позволяешь слышать свои мысли.

Сказала бы я, кто тебе доверяет. Но не хочу обижать свою вторую суть.

– Правильно, не надо ее обижать. Лучше расскажи, чем тебя опять напугал Эстфардхар.

– Тебя точно не подменили? – уточнила я.

– Если бы меня подменили, ты бы это заметила.

– Ну вот я и заметила, – хмыкнула. – Нормальный Торн Ландерстерг обычно рычит в такие моменты.

– Хочешь, чтобы я рычал? – Его зрачки подозрительно дернулись, а я вдруг поняла, что это – тот самый пресловутый контроль, о котором мы говорили.

Дракон меня задери, я и не заметила, он даже в лице не изменился! Точнее, изменился, приобрел тот самый вид, когда кажется, что ничего не происходит. То есть вообще. В игре Торн Ландерстерг и ледяная скала: найди десять отличий – даже парочки не наберется.

– Нет, – сказала я, – не хочу. И раз уж она тебе доверяет… мы говорили о том, что Эллегрин в опасности, и Арден тоже.

Торн прищурился.

– Всего-то. Как скоро ты собиралась мне об этом рассказать, Лаура?