Обрести себя

Мы смеялись от души. А ещё, мне это было невероятно приятно, и хотелось, чтобы никогда не заканчивалось. Но больше ничего интересного не происходило, и Ленке это быстро надоедало.

У Мышонка тоже был свой секрет: он был застенчивый. Обычно мягкий и свободно висящий между ног, он съёживался, подтягивал к себе свои «важные органы» и становился похожим на грецкий орех. Ленку это очень веселило. А мне после этого становилось очень щекотно, и я просил прекратить.

Вульку мы исследовали, чтобы найти те «сокровища», о которых говорила бабушка. Ленка пыталась нагнуться и сама посмотреть, но у неё ничего не получалось и она начинала злиться, – и я рассказывал ей о своих наблюдениях. Вулька была похожа на пальто с расстёгнутыми полами, и внутри Вульки жила ещё Жилетка. Больше там ничего интересного не было, никаких «сокровищ» мы так и не нашли.

Когда я щекотал Вульку, Ленка смеялась и визжала. А я смеялся над тем, как она визжит…

Мы поиграли в эту игру несколько раз, а потом надоело.

Панихида

Бабушка умерла внезапно, когда мне мне шёл двенадцатый, а Ленке – тринадцатый год.

Я возвращался из школы и увидел, что из нашего двора выезжает «скорая помощь». Оказалось, что это бабушку увезли в больницу. Утром её не стало.

Описывать подробности я не буду… Мы чувствовали себя осиротевшими.

Панихиду устроили на территории института, в котором бабушка работала до выхода на пенсию. Незнакомые мне люди говорили слова «о большом научном вкладе», «плеяде воспитанных ею докторов и кандидатов наук» и так далее. Было ощущение, что все хотят побыстрее уйти.

Они подходили к нам, говорили какие-то слова, но в том возрасте я уже ощущал их фальшивость. Все явно чего-то ждали и были в напряжении. Из знакомых нам с Ленкой людей были только родственники и соседи.

Наконец, во двор больницы въехала чёрная «Чайка». Мы знали эту машину. Из неё вышел дядя Володя и быстрым шагом прошёл в зал. Он был в гражданском костюме, но товарища N всё равно узнали: мимо здания возглавляемого им учреждения люди старались пройти быстро и незаметно.

Он вошёл, поздоровался, подошёл к маме и тихо сказал:

– Прими, Галя, мои соболезнования… – он протянул ей карточку и добавил: – Это прямой, если что, – не стесняйся, – в доску расшибусь, но помогу…

Он поцеловал нас с Ленкой и подошёл к гробу.

Видимо, он хотел сказать речь, но вместо этого смог выдавить из себя один сиплый звук…

Постояв ещё минуту, он молча поклонился гробу, а потом повернулся и быстро, ни на кого не глядя, вышел из зала. Там он сел в машину и сразу уехал…

В зале повисла напряжённая тишина. На маму смотрели с нескрываемым страхом…

Потом в зал вошли равнодушные дядьки, как-то по-будничному накрыли гроб крышкой и с теми же выражениями лиц вынесли его из зала.

На этом всё и закончилось.

Обыск

На следующий день к нам домой пришли двое мужчин, в одинаковых костюмах и очень вежливые.

Они сказали слова соболезнования и добавили, что, в связи с кончиной, бабушка не успела вернуть в архив важный документ, и они пришли, чтобы его забрать. Мама не возражала.

Они с подчёркнутой аккуратностью брали каждую книгу из бабушкиной библиотеки, вертели её так и сяк, открывали ящики её стола и что-то искали. Они искали, но явно не знали что.

Нам было страшно.

Вдруг, мама сказала, что бабушка с неделю назад сожгла какую-то книгу. Мужчины очень обрадовались, извинились и ушли.

Мама позвонила дяде Володе, и он через час приехал.

– Сказали, что ищут? – спросил он.

– Что-то невразумительное…

– Взяли что-нибудь?

– Нет. Я им сказала, что мама что-то сожгла, но не знаю что.

– Хорошо. Как выглядели?

Мама описала.

– Понятно… Мерзавец! – сказал дядя Володя.

И добавил:

– Если придут ещё раз, звони сразу, при них, и говори громко, чтобы они слышали. Поняла?

– Да.

Он попрощался и уехал.

Мама сказала, чтобы мы не беспокоились, но на расспросы не отвечала.

Больше к нам никто не приезжал.

Профессор

Когда мы были маленькие, мы часто слышали, что бабушка работает «в банке с пауками». Мы с Ленкой как-то попросили показать нам паука. Но бабушка рассердилась и сказала, чтобы мы не подслушивали взрослые разговоры.

Карьера у бабушки «не клеилась». Ей удалось защитить кандидатскую, но на этом всё и закончилось. У неё была самая низкая научная должность, которую только смогли найти для человека с кандидатской степенью.

При этом, её часто приглашали для консультации и на консилиумы по сложным случаям, к очень «ответственным лицам».

Однажды, её вызвали в столицу, – лечить отпрыска Важной Персоны, – и она провела там две недели.

Её рекомендовали как доктора медицинских наук и профессора, – не может же любимое дитя столь важной персоны лечить рядовой врач.

Бабушке, как она рассказала маме, удалось стабилизировать состояние пациента: пациент был «очень тяжёлый, на грани». Важная Персона пожелал лично встретиться «с Товарищем профессором». А этого как раз никто и не ожидал.

В беседе выяснилось, что бабушка никакой не профессор, и даже не доктор наук. Важная Персона рассердился и сразу, прямо при ней, вызвал к себе других Товарищей. Когда Товарищи пришли, он сказал: