Обрести себя

Там молодым родителям давались рекомендации, как строить отношения со своими детьми, чтобы они доверяли родителям, в каком возрасте у детей обычно просыпается интерес к собственному телу, как с ними лучше говорить об этом, и про многое, многое другое. Было много про интимную гигиену и другие вещи, которые мне были не особо интересны.

Был и раздел про «не таких». Медицинские термины, которыми описывалось это явление, я знал и раньше, в сильно искажённом виде, – до этого я считал, что это просто «грязные» ругательства. Я заинтересовался и, продолжая удивляться, читал дальше, – для меня это было полной неожиданностью. Таких людей оказалось довольно много, – были разные оценки, но большинство специалистов соглашались с цифрой десять-тридцать человек на тысячу. Вдруг, что-то кольнуло меня: «Ленка?!»

И начал перечитывать более внимательно. Там родителям давался совет, как деликатно познакомить ребёнка с этой темой. И что в подростковом возрасте некоторые дети долго ищут себя, и не могут определиться, кем они на самом деле являются. И если, в конце концов, вдруг окажется, что ребёнок «не такой», ни в коем случае не рекомендовалось пытаться его переделать или лечить, – нужно принять его таким, какой он есть. И постараться помочь ему тоже принять это, – и научиться с этим жить.

«Кто мы такие, чтобы спорить с Ним», – вспомнил я бабушкины слова, когда Ленка решила стать мальчиком.

Принудительное лечение таких людей, практикуемое в некоторых странах, бабушка вообще считала преступлением. Здесь в сносках давались ссылки на её работы, опубликованные в научных журналах.

Размышляя дальше про Ленку, я пришёл к выводу, что это – не про неё: тогда ей было всего семь лет. Скорее всего, предпочитая мальчишескую компанию, ей просто хотелось выглядеть, как мальчик, – просто так она могла полнее ощущать свою сопричастность к ней. От души отлегло…

Читая дальше, скорее по инерции, чем из интереса, я дошёл до советов, как научить ребёнка распознать педофила, и как научить его оказать сопротивление, если это потребуется. Вначале я не понял, о чём это, но начав читать, оторопел: Дядя Боря?! Комок подкатил к моему горлу, сердце бешено заколотилось, – я вдруг вспомнил всё, всё, в мельчайших подробностях!.. Что он хотел со мной сделать?! Мысленно, я ругал его самыми грязными словами, которые только знал, но никак не мог подобрать те слова, которые бы по-настоящему выразили мою ненависть к нему!

Успокоившись, я перечитывал снова и снова. Я вспомнил то сильное волнение, которое я испытывал, когда укусил его, – в тот момент я чувствовал себя волком и готов был загрызть его насмерть. Это вкус его крови запомнился мне, и чудился много позже, в том конфликте во дворе, со Стасом.

Мысленно наслаждаясь видом прокушенного дяди Бориного плеча, «отварного дружка» и «пениса под ампутацию», я злорадствовал. Теперь я понимал смысл всех шуток, которыми обменивались в тот вечер мама и бабушка.

Когда Ленка вернулась, я встретил её с бурной радостью. Я сгрёб её в охапку, немного приподнял и попытался кружить вокруг себя. Мы чуть не упали, но радость переполняла меня, и я продолжал держать её в своих объятиях! Я обнимал и целовал мою любимую, мудрую и добрую сестру!

– Славка, отпусти меня, задушишь, ты с ума сошёл! – притворно отбиваясь от меня, смеялась Ленка.

– Ленка! Ленка! Ленка! – только повторял я.

Я впервые испытывал такой букет чувств – в эти секунды я ощущал себя мужчиной!

Когда чувства схлынули, и я отпустил её, она спросила.

– Всё хорошо?

– Лучше не бывает! – ответил я.

Мы заговорили о книге. Нет, содержимое мы не обсуждали, – «у мальчиков могут быть секреты от девочек, а у девочек – от мальчиков». Я поинтересовался, не знает ли она, почему книга издана на немецком языке, да ещё за рубежом?

Ленка ответила просто:

– Я спрашивала маму об этом: книгу просто не публиковали. Никто не отказывал, и многие одобряли, но всегда находилась причина отложить публикацию.

В стране, строящей коммунизм, детей, – пионеров и комсомольцев, – не могли интересовать такие «похабные» вопросы.

С приводимыми бабушкой научными данными и её выводами соглашались, – она выступала с докладами. Ей кивали, написали положительную рецензию, книгу рекомендовали к изданию, но … не издавали.

Поэтому, бабушка перевела свою книгу на немецкий язык и через Лютеранскую общину нашла способ опубликовать её «на западе». От гонорара она отказалась и передала его в адвокатскую контору, которая обязалась обеспечить публикацию русской версии в нашей стране, «как только появится возможность».

Апулей

Жизнь продолжалась. Я менялся, и со мной происходили чудесные вещи. Я делал для себя открытия и ощущал жизнь как-то по-новому.

И, если бы не та бабушкина книга, и не внимательность моей заботливой Ленки, я бы, скорее всего, посчитал, что схожу с ума: временами я как будто терял разум.