Обретая любовь

Грейс постоянно напоминала себе, что она вполне рада тому, что обручилась с лордом Макиндером, точнее с Джоном, как он просил его называть. Он был замечательным человеком, с приятным голосом и карими глазами. Ей импонировали его аристократизм, его мягкость и доброжелательность, и она считала, что они будут счастливы вместе. А еще Грейс нравилось то, что его поместье находится в Шотландии.

Эта часть страны располагалась достаточно далеко от Лондона, и там ей будет легче забыть о прошлом и залечить разбитое сердце, пока детский смех и поцелуи любящего мужа окончательно не сотрут воспоминания о глупом увлечении юности.

Джон часто устраивал для Грейс маленькие сюрпризы, которые, как он знал, доставят ей удовольствие. Что очень важно, он не относился к живописи, как к чисто дамскому развлечению, подобно тому, как акварельные рисунки считаются девичьими забавами. И однажды он преподнес ей миниатюрный портрет Уолтера Рэли – тонкую работу, изображающую этого изящного аристократа, страдавшего от безнадежной любви.

– Похоже, он понимает тебя, – заметила мать. – И очень сильно любит. Эта миниатюра весьма дорогая вещь.

– Да, любит, – согласилась Грейс.

– Он для тебя наилучший выбор, – констатировал отец. – Замечательный человек.

Еще недавно родители слегка хмурились, поглядывая на Грейс, но теперь уже смотрели иначе. А по прошествии месяца лорд Макиндер или просто Джон стал самым желанным гостем в их семье.

Только Лили постоянно дразнила его и за глаза называла занудой. И была единственной, кто спорил с Грейс.

– Для тебя это не лучший выбор, – убеждала она. – Слишком уж он тебя уважает.

– Что же плохого в уважении? – возражала Грейс, вспоминая, как Колин пренебрегал ответом на ее письма. – Мне как раз и необходимо уважение.

– Этого недостаточно.

– Он любит меня!

– Но не так, как нужно.

В конце концов Грейс вышла из себя:

– Лили, ты что, ничего не понимаешь? Я должна сказать тебе это вслух? Никто и никогда не полюбит меня так, как, по твоему разумению, нужно! Из-за меня никто не будет терять голову, как из-за тебя! Я отношусь совсем к другому типу женщин.

В результате они даже поругались.

Как бы там ни было, «занудный» Джон находил Грейс прелестной. Он часто целовал ее, пусть даже и уважительно, и ей это нравилось. А еще он подарил ей новые краски, которыми Грейс и стала пользоваться, отдав те, что прислал Колин, самым младшим членам семейства…

Но потом она все же забрала наиболее красивую из синих – ляпис-лазурь – и, спрятав в шкафу среди своего белья, постаралась о ней забыть.

А в тот день, когда Джон преподнес ей кисть из соболиного волоса, Грейс сказала родителям, что пора бы уже определить дату венчания.

Глава 11

Вскоре после того как они покинули Касабланку, налетевший шторм сбил их с курса. Колин лежал в темноте, считая проходящие дни. Отныне он не числился в военно-морском флоте, с почетом уйдя в отставку, и данному факту можно было только порадоваться.

Колин был вполне цел, хотя и нельзя сказать, чтобы совсем уж невредим. И этому обстоятельству тоже следовало радоваться.

Он направлялся домой, в Англию, к Грейс.

И вот тут его радость несколько меркла. Потому что к настоящему моменту Грейс уже могла выйти замуж за Макиндера.

Еще до ранения он обдумал план того, как отнять Грейс у этого лорда, однако теперь…

Возможно, его и можно назвать эгоистичным ослом, но вести себя как законченный негодяй Колин не станет. Будучи инвалидом, он не вправе вырывать Грейс из объятий жениха.

От всех этих мыслей головная боль усиливалась. Согласно инструкции врача, по утрам и вечерам его пичкали очередной дозой настойки опия – для облегчения головных болей, а также, как подозревал Колин, чтобы у него не возникало желания подняться с койки. Но ему было все равно. Его ординарец Экерли регулярно нависал над ним и просил открыть рот, что он послушно и выполнял.

Употребление снадобья давало и неожиданный побочный эффект. Скользя между сном и явью, Колин обрел способность становиться участником событий, описанных в письмах Грейс. Он видел себя в гостиной вместе с герцогом, и они смеялись над проделкой маленького Брандона, употребившего отцовские галстуки в качестве парусов для своих лодочек. Потом он сидел рядом с Грейс, которая рисовала бестолковых кур, а затем с ней же наблюдал за Лили, порхавшей по бальному залу и звонко смеющейся смехом женщины, не знающей, что такое боль и страх.

А вот Грейс все это было известно. Причем исключительно по его вине.

Во сне Колин танцевал именно с ней – очень медленно, нежно держа в своих руках. Этот танец не был похож на тот стремительный вальс, в котором он кружился с Лили, но каждое соприкосновение с Грейс воспламеняло кровь. И поскольку дело происходило во сне, в опиумном забытьи, они внезапно оказались в фешенебельном клубе «Олмак», окруженные очаровательными дамами. Но все эти дамы как-то сразу отошли на второй план, став расплывчатым ярким фоном, потому что из всех присутствующих единственной женщиной, имевшей для него значение, была Грейс.