Обретая надежду

Я прижался щекой к макушке Элианы и закрыл глаза.

Впервые я проспал всю ночь, не просыпаясь в холодном поту от убивавшей меня изнутри нестерпимой злости.

_______________________________

21 -  Мой свет (ит.).

22 - Ты прекрасна (ит.).

Глава 11. Элли

Я проснулась от яркого солнца, проникающего сквозь большие окна студии. Лучи его освещали лежавшее рядом со мной обнаженное мускулистое тело, и мне казалось, что я до сих пор сплю.

Эльпидио все еще прижимал меня к себе сильными руками; он всю ночь держал меня в объятиях. Я дорожила прикосновениями этого замкнутого, измученного мужчины, но чувствовала, как внутри меня зарождалось беспокойство.

Что такого ужасного он о себе скрывал?

Что не давало покоя его гениальному уму? Почему он отталкивал всех, кто приближался слишком близко? И предупреждал меня держаться подальше?

Я нежно коснулась пальцами сурового лица Эльпидио, внимательно рассматривая черное распятие, что господствовало на его левой щеке. Линии выглядели так, будто он сам нанес себе этот рисунок. Казалось, что центральная часть распятия что-то под собой скрывала.

Я скользнула пальцами по его короткой мягкой бороде к шее, полностью покрытой татуировками.

В большинстве рисунков имелись незнакомые символы, образы Италии и непонятные слова. Подобные изображения виднелись и на груди. Центральное место среди них занимали замысловатые четки.

Смотрелось это просто прекрасно.

Но, приглядевшись получше, я нахмурилась. Тело его покрывали шрамы. Несколько – явно от порезов, а на прессе и животе, похоже, когда-то были колотые раны.

Все они выглядели плохо, но ни один не казался настолько болезненным, как тот, что находился на затылке.

Как, черт возьми, он их заполучил?

На ум пришло множество вопросов о его прошлом, что так и остались без ответа. Трагическая подоплека его скульптур, кровать, которая прошлой ночью, когда я вошла в его студию, была идеально застелена, шрамы и тот факт, что он уже много лет не спал с женщиной.

Когда я окинула взглядом его текущую работу, мальчика с пистолетом, плачущего кровавыми пулями, в голове мелькнула мысль. А, может, он был военным? И поэтому стал таким замкнутым? Измученным людьми… жизнью?

С другого конца комнаты раздался громкий звуковой сигнал. Пронзительный звук разбудил Эльпи, он открыл темные сонные глаза. И взглянул на меня, а я затаила дыхание. Он свел брови вместе, словно озадаченный тем, что я распростерлась у него на груди. Но потом в уголке его губ появился намек на улыбку, и я ощутила, как в животе закружился рой бабочек.

– Привет, – прошептала я.

– Ага, – протянул он в ответ, медленно и сексуально.

Он потянулся, чтобы меня поцеловать. Но стоило ему коснуться губами моих губ, как мобильник снова запищал.

Я застонала, недовольная тем, что нас прервали, и отстранилась.

– Мне пора, – неохотно проговорила я.

Эльпи посмотрел на большие часы, висевшие на дальней стене, и кивнул. Лицо его помрачнело, словно в голову закралась плохая мысль; но она сразу исчезла, так же быстро, как и появилась.

В последний раз шутливо чмокнув его в твердый пресс, я скатилась с кровати и зашипела, когда босые ноги коснулись ледяного кафельного пола. Но стоило мне встать, как Эльпи схватил меня за руку, заставив обернуться.

Я смутилась при виде борьбы, отразившейся на его лице. Неохотно вздохнув, он проговорил:

– Приходи сегодня вечером.

Казалось, Эльпи больно произносить эти слова. Я понимала, как нелегко ему далось подобное проявление уязвимости, и ощутила, как сердце наполнилось теплом.

В животе вновь закружились бабочки и, улыбнувшись, я кивнула.

– Но я появлюсь поздно. Весь день и большую часть вечера я проведу с друзьями.

Он лишь коротко кивнул, по-прежнему серьезный и невозмутимый. Я коснулась ладони Эльпи, переплела его пальцы со своими.

– Жаль, что мне нужно идти.

Он сжал мои руки, и я покраснела. Определенно, Эльпи пытался дать мне понять, что ему тоже не хотелось меня отпускать.

Негодуя по поводу того, что сегодня первая игра «Сихокс» в сезоне, и мне придется присутствовать на матче, я неохотно направилась в другую часть комнаты, чтобы одеться.

Эльпи сел на кровати, простыня сползла ему прямо на бедра. Он закурил, и сейчас, с зажатой во рту сигаретой, походил на более мрачную и беспокойную версию Джеймса Дина²³.

Он был живым, дышащим воплощением поэзии. Не любовной лирики, а тех стихов, что вырывают сердце из груди, а потом возвращают на место уже разодранным в клочья, заставляя невольно задаваться вопросом: а что же, черт возьми, только что уничтожило твою душу?

Влезая обратно в платье, я не могла оторвать от Эльпи взгляда. Его собранные в пучок волосы соблазнительно растрепались, а мышцы рельефного, покрытого татуировками брюшного пресса, казалось, напряглись. Сжимая в пальцах сигарету, он то и дело подносил ее ко рту, чтобы затянуться. А когда выдыхал дым, вокруг глаз собирались мелкие морщинки. Все в нем просто кричало об опасности. Я с ума сходила от этого парня.