Обретая себя (СИ)

— Хотела бы я знать. — плюхнулась я в кресло и взъерошила волосы, переводя дыхание. Сердце било набатом в висках, внизу все свернулось в предвкушении… Чего? Я хотела его. Боже! Хотела бывшего супруга! После всего что случилось! После его ненависти и желании меня упечь за решетку! После того, как… отправился в странное приключение и спас меня! После того, как сам отвез меня на эту гильотину! Это было шокирующей новостью, которая не укладывалась у меня в голове. Нет, дело не в том, что это невозможно. Фрейгъерд хорош собой и привлекателен как мужчина — это было очевидным фактом. Как женщина я понимала себя. Но я не понимала другого — как уместить это в ту реальность, в которой я находилась в этот конкретный момент? За выходку стыдно не было. Но сумбур в чувствах и в голове был.

— Что я говорила, а! — обрадовалась эртонка, ткнув мужа локотком. Похоже ее единственную эта ситуация воодушевляла. Все остальные же испытывали смешанные чувства.

Я вопросительно на нее посмотрела, но Лив как-то смутилась, что было для нее не характерно и махнула рукой:

— Да так, ерунда.

Маккелан закатил глаза, и я нутром почувствовала, что что-то не так.

— О чем это вы? — я нахмурилась и посмотрела на подругу.

— Понимаешь… — замялась эртонка.

— Лив, это их дело. — прервал ее Маккелан.

И меня это вдвойне насторожило.

— Нет, уж выкладывайте. Что вы мнетесь. Я ведь не девственница в конце концов. — выдала я и осеклась, забыв про матушку Лив.

— Ох, что-то погода нынче разыгралась. — госпожа Ида посмотрела на разбушевавшуюся метель и наконец-то ретировалась. Похоже острые моменты были сложны ей в восприятии мира. Да что уж там, мне тоже хотелось решить все проблемы, просто выйдя из комнаты!

— Сама ей тогда говори. — буркнул здоровяк.

— Дорогая, — Ливана подсела ближе, ее тон сделался мягким, как для душевнобольных. Она применяла этот трюк, когда говорила что-то совершенно не приятное, дабы смягчить хотя бы подачей. — Рейдар помолвлен.

Если бы я стояла, то, наверное, колени бы у меня подогнулись. Заявление было сравни грому среди ясного неба.

Я открыла рот, силясь хоть что-то сказать, но не смогла. Кажется, это был шок. Внутри что-то рухнуло вниз. Почему-то эта мысль была последней, что претендовала на укладку в моей голове! Для нее там просто не было места! Маккелан откупорил скотч и подал мне бутылку, сопровождаемую шипением его жены.

— Дай! Вот еще. Она же не… — проворчала эртонка. Но осеклась, так как я отобрала бутылку и сделала обжигающий глоток. Маккеланы посмотрели на меня с жалостью. Вот еще! Только этого мне не хватало, но мерзкое спиртное, как ни странно, отрезвило. Парадокс!

— И кто она? — через несколько глотков, я все же нашла в себе силы спросить, откровенно морщась. Странно, когда тебя приговаривают быть пешкой у королей почему-то не так обидно, как быть любовницей бывшего супруга, который спит с другой. Даже звучит гадко. И на вкус как спиртное — обжигающе отвратительно. Я не любила пить.

— Ханна Бьерн.

— Единый. — я закрыла лицо руками. Самое последнее кем я хотела быть — это третьей лишней. Тут же вспомнилась красивая фотокарточка в раме. Почему мне раньше не пришло это в голову? Я хлебнула еще. Ливана благоразумно достала бокалы и налила еще и себе.

— Дочь одного из военных командиров. Это политический брак. Ничего серьезного. — Ливана сопроводила свою речь пренебрежительным жестом, который в полной мере должен был дать мне понять, насколько это не важно. Но, черт его дери, это важно! Еще глоток.

— Не сказал бы. Она красива, умна и… — Йен скуксился под взглядом жены и решил тоже ретироваться. — Пойду-ка я.

Мой стакан опустел.

— Йен! — окликнула его, когда здоровяк уже было вышел из гостиной.

— Он любит ее?

Маккелан помолчал, и когда я подумала, что он просто не ответит мне, сказал:

— Думаю, тебе следует спросить у него. — и на этой таинственной ноте мужское звено покинуло нашу степенно хмелеющую женскую компанию.

* * *

Ночью я спала беспокойно и металась с бока на бок. Я слышала шелест листьев, движение земли, журчание подземных вод, завывание ветра и голос, что гортанно перекатывался, разговаривая на своем языке. Перед внутренним взором мелькали образы. Я летела будто над землей, зеленые клочки двигались с быстрой скоростью сменяя равнины на холмы и сопки, пока видение не споткнулось о гору. Пик показался мне странным, неправильным. Мой взор замер, пытаясь рассмотреть, запомнить. Шепот перерос в голос. Зов. Звериный, нечеловеческий. Я точно погрузилась внутрь и почувствовала его.

— Назови меня. — пророкотал он.

Проснулась я мокрая. Грудь ходила ходуном, будто пробежала пару километров со всей дури. Я посмотрела на тьму, клубящуюся под кожей и на только-только встающее солнце, взъерошила волосы и плюхнулась обратно. День обещал быть долгим.