Обретение

Девушка подняла руку и прикоснулась к ожерелью. Эрфиан рассказал, что принесший его торговец проделал дальний путь от расположенных за большой водой городов до деревни янтарных Жрецов. Вампирское золото и темно-синие камни. Первый советник преподнес Онелии украшение вчера вечером, она уже несколько раз повторила про себя два заветных слова «свадебный подарок», но боялась, что прекрасный сон закончится. Каково это — появиться перед всеми в таком ожерелье, ловить восхищенные и завистливые взгляды? Девушка подумала о женщинах, которые когда-то спали в постели Эрфиана, потом — о Виласе, который уже не надоедал ей назойливыми ухаживаниями, но старался держаться рядом и не без удивления поняла, что эти мысли ее забавляют.

— А если бы оно не подошло, ты бы подарил мне другое? — улыбнулась Онелия.

Эрфиан прилег на траву, положил руки под голову и прикрыл глаза.

— Я подарю тебе столько украшений, сколько пожелаешь, мой свет. И столько же платьев.

— Теперь я должна буду сопровождать тебя на пирах, разговаривать со Жрецом и Жрицей, советниками и гостями?

— С шумными советниками и пустоголовыми гостями. Но только если ты сама этого захочешь.

— Я хочу. Ведь ты будешь рядом.

* * *

Аллаат, услышав просьбу Онелии, удивленно подняла брови.

— Увидеть мою Жрицу? Прямо сейчас?.. К чему такая спешка? За завтраком соберутся советники, ты сможешь прийти с Эрфианом.

— Это личное дело, — покачала головой Онелия.

— Надеюсь, важное. Не стоит беспокоить мою Жрицу по пустякам, особенно в такой час.

— Аллаат! — раздалось из-за полога спальни. Слух у Царсины был чутким. — Сегодня ты много разговариваешь. Проводи Онелию ко мне и отправляйся накрывать на стол.

— Прости, моя Жрица, — смиренно откликнулась служанка.

На личной половине шатра Царсины не было подушек, и девушка села на небольшой стул. Она осматривалась, удивляясь обстановке — ни следа привычной для Жрецов роскоши. Ни золотых и янтарных ваз, ни пушистых ковров. Так в ее представлении выглядело жилище воина — хозяйка думала о необходимом. Эрфиан часто бывал здесь и говорил с Царсиной по душам… за этот полог пускали только избранных. Почему Онелию включили в их число? Жрица уже знает об украшении?..

— Ты здорова, дитя, и первый советник здоров. А, значит, ты принесла добрые вести.

На Царсине было ночное платье из белоснежного кружева, легкое и прозрачное. Поверх него Жрица набросила накидку из алого шелка. Волосы, не собранные в косу, рассыпались по плечам, темные пряди обрамляли лицо, подчеркивая бледность ее кожи. Онелия впервые видела Царсину так близко. На пирах, облаченная в праздничные одежды, с обручем, украшавшим лоб, она казалась созданием из другого мира, прекрасной и холодной богиней, а теперь была обычной женщиной, но… она разделила вечность со Жрецом Нориэлем, ведет за собой самую сильную в двух мирах армию. И к ней даже сейчас нужно обращаться «моя Жрица». Онелия смотрела в янтарные глаза хозяйки шатра, видела теплую улыбку на ее губах и чувствовала, как ею овладевает страх. Как она могла прийти в такой час, не предупредив?.. Так поступал только Эрфиан и только в те моменты, когда дела не терпели отлагательств. Царсина может выставить ее вон — и будет права!..

— У меня есть просьба, моя Жрица.

Сказав это, Онелия прижала ладонь к губам. Такой дерзости она от себя не ожидала, но слова вырвались сами собой.

— Слушаю, дитя, — кивнула Царсина.

— Тебе известно, что мои родители погибли, когда я была маленькой девочкой. Меня воспитала Хлоя, она была добра ко мне, видят боги — я люблю ее как мать, но… — Девушка опустила глаза. — Я не чувствовала себя своей в ее семье. Мои сводные сестры одна за другой выходили замуж, Хлоя заплетала им косу…

Жрица жестом попросила Онелию наклониться к ней, и девушка послушалась.

— Я вижу на тебе свадебное украшение, дитя? Заклинаю всеми богами, скажи, что его подарил тебе не Вилас.

Царсина вгляделась в лицо собеседницы и поняла все без слов. Она воздела руки, вознося молчаливую молитву.

— Нориэль, — позвала она. — К твоему советнику вернулся разум.

— Твой советник, — отозвался Жрец, выделив первое слово, — родился безумным и умрет таковым. Потому что только безумцы подговаривают людей красть еду у светлых эльфов и платят Следопытам за то, чтобы они пугали вампиров.

— Сегодня мой Жрец пребывает в дурном расположении духа. Но вести, которые принесла Онелия, его обрадуют.

Нориэль приподнял полог.

— Сгораю от любопытства, — сказал он.

-Моему Жрецу придется подождать. Мы еще не закончили беседу. Но если он хочет послушать женский разговор…

— Сохранят меня боги от женских разговоров.

Проводив мужа взглядом, Царсина повернулась к девушке.

— Думаю, ты хочешь попросить о том, чтобы я заплела твою косу, дитя. Я сделаю это с радостью.

— Благодарю тебя, моя Жрица.

— И, думаю, среди лент, которые ты принесешь, будет белая.

— Да, моя Жрица.

Онелия чувствовала себя маленькой девочкой, которая впервые заговорила с матерью о мужчинах. Царсина смотрела на нее с прежней теплой улыбкой.