Обретение Энкиду

Матушка напряглась. На ее щеках проступили красные пятна.

Мурзик ворвался в комнату, увидел матушку.

- Госпожа... - сказал он, расплываясь еще шире. - Ох, радости-то!.. Пива хотите?

Матушка встала. Выпрямилась. И огрела его по морде.

Мурзик моргнул, отдал мне бутылки.

- Это... - промолвил он. На щеке у него отпечаталась матушкина ладонь, выкрашенная охрой.

- Каторжная морда! - ледяным тоном промолвила матушка. - Мерзавец! Подлец! Обманщик! Втерся в доверие! Разорил моего сына!.. Заставил его связаться с комми!.. Заманил его в секту!..

- Какую секту? - пролепетал я. Это было уже что-то новенькое. Какие... комми?..

Она повернулась ко мне.

- Одумайся, Даян! А пока не одумаешься - ты мне не сын!..

И швырнула в меня какой-то скомканной бумажкой.

- И не смейте меня провожать! - крикнула она, выходя из комнаты. Хотя ни один из нас не пошевелился.

Хлопнула дверь. Мурзик пошел заложить засов. Я развернул бумажку. Это была вырезка из "Ниппурской правды".

Товарищ Хафиза постаралась. Расписала нашу неудачную попытку слиться в едином герое как омерзительное сектантское радение.

Я был выставлен в очерке как грязный и растленный рабовладелец, жестокое животное и главарь бесстыдной шайки, а Мурзик - как моя жертва, вовлеченная в отвратительные сектантские практики побоями и запугиванием.

Досталось и остальным, в частности - Цире ("испорченная до мозга костей проститутка, использующая похотливые устремления кровососов в целях собственной наживы"), Луринду ("погрязшая в расчетливом разврате с хозяином так называемой фирмы"), Ицхаку ("кровосос, эксплоататор, растленный тип, извращенец, чье грязное воображение..." и т.д.)

Очерк назывался "КРОВОСОСЫ РАСПОЯСАЛИСЬ". Кто-то заботливо вырезал его из газеты и потрудился прислать моей матушке.

Мурзик спросил жалобно:

- И что теперь будет?

- Позлится и перестанет, - сказал я. Но на душе у меня стало погано.

Мурзик взял бутылки и пошел на кухню их открывать. Вернулся. Сел рядом на диван, протянул одну мне, к другой приложился сам.

- Хорошо хоть по бабам прошелся? - спросил я. Я понял вдруг, что скучал без Мурзика.

- Ага, - сказал Мурзик между двумя глотками пива.

Нам вдруг разом полегчало. Я фыркнул.

- Паровозик я сломал, надо же! До сих пор обижается...

- А что, правда сломали?

- Да не помню я...

Мы помолчали. Мурзик вздохнул тихонько. Хорошее настроение постепенно возвращалось к нему.

Вдруг я заговорил о том, что не выходило у меня из головы все эти дни.

- Слушай, Хашта... Как это все-таки вышло...

- Что мы с Энкиду так опозорились-то? - договорил за меня Мурзик. Я понял, что и он об этом неотступно думал. - Да вот, мыслишки разные... Поначалу тоже думал: может, туфта все... Может, грезилось нам... Может, не Энкиду мы вовсе... А потом другая мысль пришла... Видать, не всех Энкиду мы вместе собрали...

- В табличках у Циры сказано - "семь". Нас и было семь. И на каждого, заметь, цирина рамка вставала.

- Так-то оно так... - Мурзик вздохнул. - А ведь я - не знаю уж, как вы - там не только Энкиду видал...

- Там был Гильгамеш.

- Во. И он был... как бы это выразить...

- Не весь, - сказал я. - Гильгамеш был не весь. А Энкиду - весь.

Мы помолчали еще. Мурзик сказал, что, пожалуй, еще пива возьмет. И ушел.

Пришла кошка. Поинтересовалась бутылками. Ушла, подняв хвост.

Затем вернулся Мурзик. В карманах у него звякали бутылки.

Сел рядом со мной, протянул одну мне, другую взял себе. Снял зубами пробку. Потом, по моей просьбе, снял и на моей бутылке тоже.

Мы продолжили.

- Стало быть, один из семерых - Гильгамеш, - сказал Мурзик. - Я пока за пивом ходил, вот что подумал...

А я пока Мурзика ждал, ни о чем не думал. У меня пиво в голове гуляло.

- Стало быть, Энкиду был тоже не весь. Не хватало какой-то малости. Ну, самой малой малости. Такой малой, что мы и не заметили... А седьмой из нас - Гильгамеш.

- Так рамка же вставала...

- А может, она и на Энкиду, и на Гильгамеша встает... Мы же не проверяли...

И с бульканием влил в себя сразу полбутылки.

Я глотнул пива. Подумал. Еще раз глотнул. Еще немного подумал.

- Ты Энкиду. Мы проверяли. Я тоже Энкиду, правильно?

Мурзик молча кивнул.

Я продолжил ход своих мыслей.

- Луринду с Изей - тоже. Они были в прошлом, видели...

- Стало быть, кто-то из тех, кто в прошлом не был. Господин Буллит или товарищ Хафиза.

- Ты предлагаешь учинить над ними эксперимент?

- Да не знаю я!.. Пойдут ли на такое... По-моему, мы здорово их тогда напугали.

- Твою Хафизу напугаешь, - проворчал я, снова вспомнив статью "КРОВОСОСЫ РАСПОЯСАЛИСЬ".

Мурзик покраснел.

- Кто ж знал, что она такая дура...

Мы допили пиво. Поставили бутылки на пол. Уставились в пустоту невидящими глазами. Мы думали.

Потом я сказал:

- Слушай, Хашта. А ведь мы еще Циру не проверяли...

- А эту как проверишь? Сама себя она в прошлое не отправит. А к Бэлшуну ни за что не пойдет. Как завидит, так от злобы аж зубами клацает. И он ее очень не любит... Боится, что ли?