Обретение мира

Ростик так и сделал, не вполне осознав — достиг ли он своей цели? Но вечером того же дня караван для обмена с Одессой стал составляться гораздо раньше, чем обычно, не к условной полночи или даже за полночь, а когда еще и солнце не выключилось. И была эта процессия гораздо больше, чем обычно. Она вбирала в себя все новые и новые отряды викрамов, которые приходили откуда-то со стороны, чуть не от самых прибрежных вод.

Караван составился в количестве более трех тысяч душ, причем эта масса рыболюдей управлялась не одним каким-нибудь вождем или вождихой, что у викрамов случалось чаще, а почти десятком командиров. И каждый из них старался держать своих подчиненных отдельно от других. Ох, решил Ростик, и тут какая-то сложная, невразумительная клановая, система. Не помешала бы она в войне.

Но подумав так, он неожиданно для себя решил, что в сражении это не помешает, словно его посетило обычное предвидение будущего, и он успокоился.

Этот караван сходил к плоту, на который Казаринов выложил обычную сотню ружей, забрал оружие и выставил почти семьсот корзинок с градинами на мелководье. Когда пушки были розданы, к Росту подплыла, без охраны, та самая вождиха, которая уже приводила рыболюдей к Одессе. Она принялась что-то Ростику доказывать, горячо и пронзительно высвистывая слова, которые она, по-видимому, считала произнесенными на едином. Ростик терпеливо дождался, когда она угомонится, потом спросил переговорщика:

— Что она хотела сообщить?

— Людям следовало бы возвращать корзинки, — пояснил переговорщик почти понятно. — О корзинах мы не договаривались.

М-да, решил Рост, в этом они правы. И остаток ночи, и весь следующий день, наблюдая, как люди вытаскивают металл на берег, он ментатил так, что у него заболела голова. Но… это оказалось безрезультатно.

Нет, Казаринов не подвел, он действительно следующий раз выложил на том же мелководье пресловутые сотни и сотни ружей, но… корзинок не вернул. А потом… Когда все касатки поняли, что за проблема у них неожиданно возникла, Самарха нашла решение.

Она прибежала к Ростику ближе к полудню, когда Лео мирно кормился, а человек в нем дремал, и зачастила еще на расстоянии:

— Командир, иди за мной. Там антиграв.

Рост поспешил за ней, мигом проснувшись. Действительно, чуть в стороне от кораблей, над водой ходила летающая бочка, высматривая касаток. А Самарха и пять ее помощников, кроме, кажется, Шлеха, уже рисовали на одном из полей желтых ракушек корзинку и стрелку, направленную в сторону берега викрамов. Делали они это просто, давили ракушки, и те отлично окрашивали воду ровным, золотисто-мутным цветом. Для верности Рост спросил:

— Что вы делаете?

— Рисуем, — призналась Вика, — уже немного осталось.

— Отставить! — Рост, несмотря на свое благодушное состояние, которое возникало обычно в гиганте, даже немного рассвирепел. — Писать буквами фразу — корзины вернуть. И все.

— Действительно, — удивленно, словно эта мысль только сейчас пришла ему в голову, протянул Рындин. — Они же буквы-то поймут.

Приказ был написан. Антиграв покружил немного, высмотрел произведение касаток и ушел к берегу. А вечером Рост с облегчением увидел, что несметное количество корзин, в которых викрамы таскали шрапнелины, были загружены на лодки, и когда те отошли от берега на километр-полтора, их стали вываливать в воду. Без металла они немного поплавали, прежде чем некоторая их часть затонула, образовав что-то похожее на здоровый плот, правда, едва видимый над водой.

Следующая ночь прошла спокойно, викрамы лишь забрали ружья и уволокли к себе корзины, увязывая их гроздьями. Зато ещё через несколько ночей, когда свершились еще два массированных похода викрамов к одесскому берегу, тоже в количестве более трех тысяч душ с несметным количеством металла они уволокли с собой не выданные людям сотни три корзинок, набитых градинами. И пришлось сделать вывод, что Казаринов свои три с половиной тысячи ружей викрамам уже отдал, и те вполне законно решили не переплачивать.

Ростик на всякий случай подсчитал. Чуть более тысячи ружей рыболюди должны были получить за те ночи, когда им выдавалось по сотне стволов. И более двух тысяч ружей, когда они совершали свои массированные походы. Выходило, что все, торговля с людьми закончена.

Он уже собрался отправиться в город викрамов, чтобы словами объяснить им, что пушек больше не будет, но к нему неожиданно приплыла Самарха и объявила:

— Они все поняли, командир. Ну, что ружей больше не будет. И составляют главную колонну, чтобы плыть в океан.

Рост отправился с ней вместе к берегу пернатых и действительно еще издали увидел викрамов, которые привычным для себя образом висели в воде плотными группами. Всего таких групп было семь. И ни одна не была меньше, чем в тысячу вооруженных викрамов. Зато ружья были распределены по этим семи кланам, или отрядам, равномерно, примерно по полтысяче в каждой.