Обретение Рая

Единственным исключением был Пятый. Свитер, что женщины связали для него всего месяц назад, сейчас был для него уже мал, так что пришлось его разрезать на боках, да и руки у маленького гиганта выглядывали из рукавов едва ли не по локоть. На боку каждого пилигрима был пояс из кожи мамбы, на котором висела фляжка, сделанная из тыквенного плода в плетеном чехле. На поясе висело и оружие, длинный кинжал из засушенной колючки Злого дерева. В высушенном состоянии его невозможно было сломать руками. Злым его прозвала Вторая, обрезавшаяся однажды об такую же обоюдоострую колючку. Кроме того в руке у каждого странника был посох, с непременной рогатиной на конце — для защиты от змей. Критично осмотрев снаряжение детей Ник кивнул головой, и караван выступил вперед. Вела его, конечно же, Третья. За ней увязались Пятый и Второй, причем они не поделили место, и едва не подрались, так что Нику пришлось прикрикнуть на своих отпрысков. Чтобы не возникало спора за лидерство вслед за Третьей пошел он сам, а дальше уже все остальные: Второй, Пятый, Четвертый, и замыкал колонну Первый. Рядом бежали клоуны, по паре с каждой стороны. Это были потомки той, первой пары клоунов, так удачно приведших их к Черной и Первому. По мнению Ника без клоунов им бы было трудно прожить в этом царстве змей. Это были идеальные убийцы пресмыкающихся, с обостренным нюхом, с прекрасным ночным зрением. Со своими похожими на руки лапками они могли как бегать по земле, так и так же спокойно лазать по деревьям, почти не уступая в мастерстве шустрым болтунам. Сами болтуны, небольшие обезьянки размером с кулак Ника, так же сопровождали караван, отчаянно и возбужденно крича что-то на своем языке, похожем на человеческий, но словно оратор при этом говорил с забитым кашей ртом. Именно за эту особенность Холты и прозвали забавных зверюшек болтунами.

За пятнадцать прошедших лет Нику не обнаружил на этой земле никаких хищников размерами больше клоунов. Все остальные специализировались исключительно на вегетарианской пище, да змеи вносили свой вклад прореживая поголовье лягушек, ящериц. А многочисленные мамбы охотились практически исключительно за болтунами.

Они поднимались по склону все выше и выше, природа постепенно менялась, лес становился реже, исчезали одни деревья, и появлялись другие. Не стало занавесей, в отличии от тихих джунглей в этих местах бушевали ветра, разрывая хрупкую связь между звеньями этого своеобразного вида растений. К обеду они достигли альпийских лугов, и вышли на каменистый перевал. Здесь они устроились на привал, перекусили припасенными, в зависимости от вкусов фруктами. С этой точки был виден и океан, и большая часть лежащей на севере суши. В основном это была такая же зеленая, холмистая местность, и только справа полгоризонта заслоняла громадная махина горы Олимп. Назвал ее так сам Холт. По устоявшейся традиции на всех покоренных планетах именно так называли самую высокую точку планеты. Откуда это пошло Ник не знал, не знал он самая ли это высокая гора планеты, но свято следовал устоявшимся правилам. Гора это странно манила к себе Холта. Ее пропорции были идеальны с точки зрения эстетики, ровная пирамида с чуть срезанной вершиной, покрытой вечными снегами. Увидев эту гору первый раз Нику почему-то нестерпимо захотелось подняться на ее вершину, но за его спиной была беременная Ева, он знал, что если уйдет не сказав ни слова, то она будет волноваться. А потом закрутили повседневные дела, все возрастающие по мере прибавления семейства.

С сожалением бросив последний взгляд на Олимп, Ник дал команду двигаться дальше.

Они спускались в долину все ниже, снова пошли деревья, затем настоящие джунгли, а потом под ногами захлюпала вода. Клоуны не любили эти топкие места, и прыгали с дерева на дерево, а в некоторых местах пришлось просто тащить их на руках. Пятый озадачено вертел во все стороны головой, он хотел все увидеть и все потрогать. Подобных растений он еще не видел. На ветках деревьев висели лианы с корнями, вбиравшими влагу из воздуха, цвели удивительные, огромные цветы. Пятый протянул было руку к прозрачному, словно отлитому из хрусталя, почти эфемерному цветку диаметром не менее метра, но идущий следом Первый сразу оттолкнул его.

— Не суй руки куда не знаешь! — строго начал выговаривать он своему меньшому брату.

— Что там у вас? — спросил, оборачиваясь, Ник.

— Он хотел потрогать росянку, — пояснил Первый.

Все засмеялись, а Третья нагнулась, ловко поймала небольшую лягушку, и бросила ее в самую середину цветка. Прозрачная плоть мгновенно сомкнулась, и было видно, как внутри ее бьется в напрасных потугах лягушка, затем ее судорожные движения стали стихать, она замерла, зеленый покров ее начал меркнуть. Через пару минут они уже видели все мышцы и косточки несчастного земноводного, а еще через десять от нее не осталась и следа. Затем гигантская росянка медленно, и, как показалось Нику, довольно, раскрыла свои хрустальные объятия.