Обретение (СИ)

Когда я только обустраивался в квартале Ворон, мне после тишины отцовского поместья нравилось, что Бахар не замолкает никогда. В ночной сон вторгался лай собак и топот патрулей десятника Гёро, часы дневного отдыха нарушали крики торговцев и шум мастерских. Однако по сравнению с этим маленьким южным городком столичный квартал жил степенно и покойно. Здесь никто бы не услышал наших патрульных, потому что орали все: ослы, собаки, слоны и их погонщики, рыночные торговцы, солидные толстые купцы, солдаты городской стражи, чиновники Управы, когда ставили печать в подорожной... Жители были на одно лицо. Непривычное и не очень приятное лицо: темно-коричневая кожа, круглые щеки, желтые, а то и красноватые, точно налитые кровью белки глаз, и вечно распяленные в вопле густо-сливовые, почти черные губы. Одевались одинаково: в штаны и широкие рубахи ниже колен, а головы обматывали разноцветными кусками полотна. Я даже мужчин от женщин не сразу мог отличить. Пробираясь через месиво людей, запрудивших ведущую к рыночной площади улицу, не глядя бил по цепким пальцам, шарящим по поясу в поисках кошеля, перепрыгивал через костлявые руки нищих, бросавшихся обнимать башмаки, прижимался к мягким полушариям пышных грудей или киселю животов, отшатываясь от кишащих насекомыми оборванцев, – их тут тоже хватало. Учитель Доо стал таким же шумным, суетливым, горластым, и толпа не выталкивала его, не налетала и не противодействовала, а обтекала и несла туда, куда было нужно. Мне оставалось только держаться рядом и прикрывать краем шарфа нос в тщетной попытке защититься от едких запахов специй, людского пота и слоновьего дерьма. Оберегая свои башмаки от контакта с ним, я всей душой поддержал запрет на использование в городах ездовых животных. В Бахаре многих возмущало такое решение имперской администрации, но носильщики, несмотря на то, что их услуги стоили недешево, а скорость передвижения была невелика, не гадили под себя, в отличие от скотины.

Я протискивался сквозь толпу, стараясь не потерять из виду наставника. Серый Сию сначала ехал на плече, вцепившись когтями в халат, а потом, видимо, совсем одурев от толпы или будучи привлечен криками очередного наглого попугая, сиганул на высокий забор. В этот момент людской водоворот закрутил меня и буквально втиснул в узкий переулок, сдавленный глухими стенами домов. Я оглянулся в поисках выхода. Резкая боль полоснула по шее. В ушах зашумело. Дыхание пресеклось. Сквозь туман, заволакивающий взор, я различал равнодушное течение гомонящей в двух шагах толпы. И опустилась тьма.

Вдох. И еще один. Как хорошо-то... Еще раз, сквозь сжатое спазмом горло... Веки словно налиты свинцом, но глаза удается открыть. Где я? Что случилось? Как сюда попал? Помню толпу и спину Учителя Доо перед глазами. Помню толчок. Меня затянули в пустой переулок. Зачем? Мысли разбегались. Носом уткнулся в ровные булыжники мостовой... А ничего тут, чистенько. Сразу видно, что переулок регулярно убирают. И еще похоже, что в нем регулярно убивают: на стене на уровне моих глаз пара засохших сгустков крови, а в воздухе остро пахнет свежей. Только я, по крайней мере, до сих пор жив. Еле слышны осторожные шаги. Кто-то шуршит тканью одежд. Я нащупал рукоять висящего на поясе ножа и приподнялся, чуть снова не потеряв сознание от резкой боли в шее.

– Жив? – пальцы наставника осторожно накрыли мою руку с ножом. – Что здесь произошло?

Я не знал, что здесь произошло, поэтому просто покачал головой, чуть снова не потеряв сознание. Так... головой лучше не вертеть.

В стороне от меня лежал человек. Учитель Доо, склонился над ним, тщась что-то рассмотреть в ворохе весьма недешевых одежд. Из-под их отливающей золотом кучи расползалась маслянисто поблескивающая багровая лужа.

– Ты его? – хором спросили мы друг друга. Я сипел безгласно, но он понял.

– Нет, не я... – Учитель Доо вырвал из неподвижных пальцев шнурок, чуть омоченный кровью. – Талхи... Ты везунчик, мальчик мой. А я – старый дурак... нет мне прощенья! Встать сможешь?

Я, держась рукой за стену, с трудом поднялся. Голова кружилась, в горле застрял ком, нестерпимо тошнило. Сию виновато и преданно заглядывал в глаза, прилипая к ногам.

– Ты что, малыш? – удивился я. Голос не слушался.

– Мы потеряли тебя в толпе. Чуть не потеряли навсегда. Какие-то доли секунды: ты рядом, и вот тебя нет... Я слишком давно не был здесь, поэтому успел забыть и о коварстве юга, и о специфических умениях здешних мастеров, – Учитель Доо повертел шнур в руках и брезгливо бросил его на труп. – Сию привел меня сюда, он смог сориентироваться.

Я осторожно приблизился к телу, опустился на мостовую и привалился спиной к стене, стараясь держаться подальше от растекающейся лужи крови. Ноги не держали. Кто этот человек? Неужели он мертв на самом деле? Учитель с помощью веера сдвинул с головы трупа черно-синий шарф.