Обретение смысла во второй половине жизни. Как наконец стать по-настоящему взрослым

Прежде всего, не помешает провести разграничительную черту между тревогой и страхом. Страх – это предвосхищаемая тревога или боязнь, он является пожизненным спутником человека по той причине, что угроза самой его жизни остается вполне осязаемой и присутствует от первого до последнего вздоха. Нашему непрочному существованию суждено разворачиваться на краю бездны, и не было дня, чтобы мы не осознавали этого простого факта, к каким бы отвлекающим стратегиям ни прибегали. Признание того, что этот страх нормален, – вполне здоровое проявление; патология – его отвержение, которое рано или поздно выльется в отчужденность от себя самого или, хуже того, в опошление жизненного странствия. Задача, которая стоит перед нами, – прожить жизнь как можно полнее, перед лицом неизбежности исчезновения. Не справиться с этим заданием – значит собственноручно расписаться в своем неумелом авторстве. Да, жизнь – штука «грязная, скотская и недолгая», как некогда заметил Томас Гоббс, тем не менее ее все равно нужно прожить. Мне слишком часто приходится иметь дело с людьми, которые считают себя неадекватными или какими-то ущербными по той причине, что ощущают постоянную тревогу. Но свободны от тревоги только психотик или бессознательный, а психоз – вот цена, которую они заплатили за эту свободу.

Что же касается тревоги, то это неуловимая, неосязаемая субстанция, совсем как туман, который затрудняет движение на автомагистрали. Страх, однако, – вещь более конкретная, и, если получится преобразовать тревогу в конкретный страх, можно считать, что сделан гигантский шаг вперед. Без сомнения, читатель тут же возразит, что поменять тревогу на страх – едва ли это можно назвать великим

достижением. Однако тревога бесформенная и парализующая, специфика же страха заключается в том, что у него есть форма, к которой вполне может обратиться сознание. Наши страхи, как правило, берут свое начало в бессилии прошлого, однако с позиции сознательного и куда более дееспособного настоящего вполне нужно и должно противостоять страхам. В большинстве случаев предвосхищаемые страхи вполне могут и не материализоваться. Но и в противном случае мы все равно способны как-то справиться с ними или пережить их. То, что для ребенка было свыше всяческих сил, психологически более уверенному в себе взрослому представляется проблематичным, и только. Тем не менее, когда человек выяснит, что стержень его нынешней тревоги – детский страх, он откроет и секрет обессиливающей тревоги настоящего. Увидеть в облаке тревоги конкретику страха, противостоять страху, как подобает взрослому, означает низвергнуть тиранию тревоги. Однако полностью освободиться от тревоги – это фантазия, далекая от реальности, независимо от того, насколько энергичной может быть умственная гимнастика или аддиктивные «планы лечения». В любом случае не стоит отягощать общее для всех состояние тревоги разъедающей силой стыда.

Достаточно только присмотреться повнимательней, и мы увидим, что и тревога, и попытки обуздать ее лежат в корне многого из того, что мы делаем. Этот факт даже может на время выбить из колеи, однако, понимая, насколько вездесуща тревога в нашей жизни и жизни окружающих, мы начинаем снисходительней относиться и к себе, и друг к другу. Филон Александрийский советовал много столетий тому назад: «Будь добрым. У всякого встреченного тобой есть своя, очень большая беда». Если мы способны признать это в отношении себя и в отношении всех остальных, если принимаем нормальность тревоги и пытаемся выявить корни идентифицируемых страхов в этой тревоге, тогда сделаем лучшее, что мы способны сделать, и простим всех. И от этого, вполне возможно, наша тревога станет чуть слабее.

Как мы обходим душевные омуты?

В нашей культуре довольно широко распространена фантазия, что можно избежать омутов, найти решение для пугающих ситуаций, которые мы только что описали. Нам бы хотелось, чтобы вторая половина жизни была бы поспокойней, не такой суматошной, как первая. Увы, не выйдет. Судьба, движение глубоких сил природы, автономные силы личной истории и наши собственные поступки периодически будут подводить нас к таким омутам. И никакое правильное мышление, правильное поведение и даже правильные богословие с психологией не избавят от подобного нисхождения. Те, кто обещает, что может быть по-другому, – шарлатаны.