Обретение стаи

Он не собирался огорчать родителей. Тем более, жизнь совершенно не научила его перечить и противостоять. Возможно, он так и не решился бы, и всю жизнь так и терпел бы эту кабалу, ездил бы с ними в Кедринск, расширял и так непомерно огромный участок, помогал выращивать овощи, которые уже сейчас некуда девать. Мама осенью раздавала их родственникам и коллегам по работе, а те отказывались. Он тоже мог бы тянуть эту лямку всю жизнь. Но известие о смерти Андрея, размышления о чернобыльском «языке» и гипотетические разговоры о «разбитной разведенке» дали ему точку опоры, чтобы перевернуть Землю. Детенышу обезьян пришло время уйти из стаи.

Майским вечером за ужином Торик объявил о своем решении. Это не было ультиматумом, он ничего не требовал, не просил. Всего два пункта.

Первый. Он уже взрослый, пора думать самостоятельно и жить отдельно от родителей. Более того, он уже снял квартиру и готов туда переехать.

И второй. С него хватит. Он больше не собирается ездить в Кедринск. Родители могут поступать как угодно — могут расширять и строить все, что хотят. Могут оставить все как есть или продать дом и участок.

Поначалу они не восприняли его слова всерьез. Пытались уговаривать, пугать, давить родительским авторитетом и взывать к совести. Если бы его протест был импульсивным, возможно, Торик сломался бы и взял свои слова назад. Но он был флегматиком, а значит, терпел сколько мог, до последнего, а когда не мог — взрывался.

Отец ходил мрачный и подавленный. Мама плакала и пыталась испечь пирог, а он, как на грех, все не получался. Дома воцарился худой мир, прерываемый спорами и ссорами.

* * *

На работе тоже стало как-то нервно. Или просто так казалось? Торик стал рассеянным, что для программиста непозволительно. Лошадкина, которой поручили тестировать его программу, с удивлением обнаружила в коде две глупейшие ошибки. Петровна ругать не стала: какой смысл? Снова усадила его за свой стол и поинтересовалась:

— Дома все плохо? Или по ней скучаешь?

Торик вскинулся:

— По ней?

— А ты думал, я не знаю? Не хочу сказать ничего плохого, но… ты не первый, кого она потом бросила. Так все-таки: дело в ней?

— Нет.

— Значит, дома.

— Ну… да, — признался он.

— Болезнь роста? Стало тесно в родном гнезде?

Он снова поразился ее проницательности, посмотрел Петровне прямо в глаза и горько кивнул.

— Не поддавайся. Если трудно определиться, могу дать тебе в долг, снимешь пока квартиру. Обычно это помогает убедить в серьезности намерений.

— Спасибо, Мария Петровна, я уже…

— Очень хорошо. Видишь ли в чем дело. Нам сейчас никак нельзя завалить этот проект. Ты в нем — ведущий программист. Поручить мне его больше некому, после ухода Сомовой. Ты знаешь, что этой установкой интересуются французы, но это еще не вся правда.

— Не вся?

— Рассказывать об этом не надо, но… Есть вариант, что кроме этой фирмы наша тема привлекла еще три фирмы, тоже во Франции. Перспективы впечатляющие. Будут новые фонды, новые люди. Разумеется, это отразится и на статусе, и на зарплате. Понимаешь?

Он кивнул.

— Но, чтобы все это закрутилось, и установка, и программа для нее должны работать не хорошо, а просто безупречно. Для этого нужно, чтобы ты был в рабочей форме, в полной боевой готовности, офицер. Невзирая на потери. Соберись! Отложи лорда Уукрула…

— Я не… — Он покраснел.

— Да, я в курсе. Ты же не установка наша — не в вакууме работаешь. Вот что мы с тобой сделаем. Полное переключение, а потом полное погружение.

— Как это? — Торик даже вздрогнул: она что, и об этом знает?!

— Три дня ты не подходишь к компьютерам. Совсем. Это не наказание. Пе-ре-клю-че-ни-е. Надо встряхнуть мозги. У тебя хорошо с английским? Отлично. Сверчкову срочно нужно перевести одну важную статью из американского журнала. Пойдешь в патентный отдел, назовешь вот этот номер, тебе дадут журнал. Выносить его никуда нельзя. Словари у них там есть, много. Возьми пару тетрадей. Через три дня жду от тебя полный перевод статьи. Мне не показывай! У меня нет допуска. Отдашь Сверчкову лично в руки, под роспись. И сразу забудешь все, что переводил. Понятно?

Он ошалело кивнул.

— Потом со свежими силами вернешься к работе над программой. А прямо сейчас, где не дописано, поставь времянки, чтобы хоть не разваливалось на ходу. Лошадкина пока несколько тестов твоей программы проведет с эмуляторами обмена. Я сама ей скажу. Держись, ты нам очень нужен.

Домой он пришел с новым ощущением. И в родителях что-то изменилось. Видимо, они приняли решение, потому что за столом отец откашлялся и высказал главное: они сильно огорчены. Они считают, что Торик пожалеет о своем выборе, но пока вынуждены с ним согласиться. Жить на съемной квартире — это не выход. Так что будут разменивать квартиру на две, и пока искать варианты. Ну и картошку посадят вместе.

А там видно будет. Может, он еще передумает.

* * *

Июнь 1991, Город, 26 лет