Обретение стаи

На работе он теперь сидел на месте Филина, в самом углу. Под рукой — телефон, напоминающий о чудесном мире интернета, потерянном навсегда.

Бухгалтерши перестали стесняться, разговаривали свободно и громко. Чтобы хоть как-то сосредотачиваться на разработке программ, Торик купил себе маленькие наушники и пару компакт-дисков с музыкой. Очень кстати на новом сервере, за которым он теперь сидел, обнаружился привод компакт-диска с регулятором громкости, дырочкой под наушники и даже с кнопками, как на плеере. Торик теперь работал и слушал музыку «без отрыва от производства».

Один из дисков, «Баллады на испанском» группы Roxette, выручал чаще всего. Сначала Торик просто отгораживался музыкой от шума, но постепенно сроднился с каждой песней альбома, выучил наизусть каждую интонацию Мари и Пера, каждый музыкальный пассаж, и все равно хотел слушать эти песни снова и снова. Они спасали его, вытягивая из суеты окружающего мира.

Новая сеть работала гораздо стабильней, и теперь Торик недоумевал: зачем же они столько мучились, если можно было сразу сделать все как надо? Ответ простой: ситуация должна дозреть. Стать не просто чуть хуже, а слишком плохой, невыносимой, чтобы захотелось изменить положение дел.

В конце одного из рабочих дней он наконец дописал свою огромную программу для товарной группы и снял наушники. В комнате сидела только Кузенька и ожесточенно стучала по клавишам, что-то бормоча себе под нос. Дверь открылась и вошла Жанна, приветливо кивнула Торику и сделала большие глаза, глядя на Кузеньку.

— Рабочий день его почти уже закончен, — вдруг сказала она строчкой из популярной песни.

— А дебет с кредитом остался не сведен! — в тон ей пропела Кузенька.

Обе прыснули. Торик не удержался:

— Такое впечатление, что я живу внутри мюзикла!

Девушки рассмеялись уже в голос.

— Пошли уже, великая комбинаторша. Завтра сведешь.

* * *

Июль 1995 года, Город, 30 лет

Жизнь переменилась: Торик с Катей стали встречаться, не слишком часто, но регулярно. Она была разной — то радостной, то озабоченной проблемами, то усталой, то просто спокойной и уверенной. Последнее состояние Торику нравилось больше всего. Он и сам был флегматиком, только сейчас очень замученным и задерганным. А рядом с ней он ощущал… созвучность? Гармонию? Словно они настроены на одну волну.

Кате исполнилось двадцать пять, она жила с родителями, но у себя в комнате была полной хозяйкой: слушала музыку, неплохо рисовала, собирала библиотечку любимых книг. В общем, первое впечатление не обмануло: Катя оказалась девушкой вполне приятной и самодостаточной. Было у нее несколько подруг. А парня не было, чему Торик удивлялся — ну как на такую симпатичную и милую девушку никто не обратил внимания? Лишь однажды она вскользь упомянула, что один парень был, но потом у них что-то там не сложилось. На деталях акцентироваться не хотелось, и больше эту тему не затрагивали.

Июльским вечером они шли по бульвару и болтали обо всем на свете.

— Недостатки бывают у всех, — вещал Торик. — Плохо, когда они неисправимые.

— И какие у тебя могут быть неисправимые недостатки? — хихикнула Катя и легонько толкнула его в бок.

— Я социопаД, — ответил Торик, выделив последнюю «Д»

— Может, социопат?

— И это тоже, но я не ошибся. Как только я попадаю в общество, у меня тут же падает настроение. Мне хочется немедленно уйти и забиться глубоко в свою нору. На неделю, не менфе! — добавил он голосом Кролика из мультика про Винни-Пуха.

Катя тихонько рассмеялась и наклонила голову. Волнистые каштановые волосы рассыпались веером.

— Тогда и я тоже — социопаД! Обожаю забиваться в норку! А… можно мне к тебе? Пустишь меня в свою жизнь?

— Приходи, — улыбнулся он в ответ.

* * *

Тучи на работе продолжали сгущаться. В сентябре президент созвал общее собрание и объявил, что в следующем месяце будет много нововведений.

Бухгалтерши стали нервными, разговоры — резкими и краткими. Светлане все чаще приходилось гасить мелкие конфликты, а то и просто вставать и по-детсадовски успокаивать подчиненных:

— Де-воч-ки, не надо кричать. Спокойно работаем до конца месяца. От нас ничего не зависит. Они уже все решили.

* * *

Сентябрь 1995 года, Город, 30 лет

Торика эти новости не слишком волновали. Увольнять единственного в фирме программиста вряд ли будут, снижать зарплату уже некуда. Так что формально ничего ужасного ему не грозило. Больше пугало другое. Зарплатники решили, что пора наконец заняться их программой. И вот там действительно оказался полный швах.

Экономические правила в стране были запутанными и противоречивыми, да еще и менялись чуть ли не каждый месяц. Люди в отделе зарплаты оказались сложными и склочными, но, что хуже всего, они знать не хотели никаких сроков. Программа должна быть написана «вчера, и то уже поздно». Никаких других задач у Торика быть не должно, только они, зарплатники, во всем главные и единственные. В общем, все грустно и беспросветно.

Но ведь не зря говорят, что если где-то прибыло, то рядом непременно убудет. И наоборот: если сильно прижало, значит, близится рассвет и скоро отпустит. А вот с какой стороны — не угадать.