Обретение стаи

Случилось так, что на складе внезапно и очень кстати вышел из строя монитор. Его удалось списать, а потом Торик сам отвез его к ребятам и починил, уже за свой счет. А еще у ребят от старого компьютера остался свободный корпус, и они подарили его Торику, как активному клиенту. Осталось докупить только материнскую плату и винчестер. Недостижимая мечта — домашний компьютер — с каждым месяцем становилась все реальней!

Глава 13. Новая метла

Октябрь 1995 года, Кедринск, 30 лет

Еще одна потеря. Торик неуклюже нагнулся, зачерпнул пригоршню липкой глинистой земли и высыпал ее в яму, поскорее освобождая место для следующего в погребальной процессии. Земля упала вбок. Отряхнуть руки толком не удалось. Рядом, буквально в полушаге, массивный крест с узенькой крышей для защиты от дождя отмечал могилу дяди Миши. Другим октябрем, восемь лет назад, он умер в Москве, но завещал похоронить себя в родном Кедринске. Скоро и над бабушкой появится такой же крест, и с этого момента брат и сестра окажутся неразлучны, пусть здесь покоится ее тело, а от него привезли лишь пепел.

Бабушка София будто и правда знала все заранее. Последнюю пару лет она болела и почти не вставала, хотя оставалась в полном сознании. А сентябрьской безлунной ночью над Кедринском пронеслась буря. Наутро оказалось, что один из тополей у Двудомика рухнул, а другой наклонился в сторону Гнезда, точно, умирая, все еще пытался достать его длинными ветками. Тете Тане пришлось вызывать на подмогу бригаду рабочих, чтобы справиться с огромными деревьями. Буквально через месяц не стало и бабушки. «С ним уйду и я…»

Дом опустел: тетя осталась одна, гости почти не приезжали. Разве что изредка заходила вдова Андрея, но они с тетей не слишком ладили. Изменился и сам Кедринск. У мощеной дороги по прозвищу Копейка построили длинное и нелепое кафе, надеясь, что кто-то будет туда ходить. И первое время действительно ходили, просто посмотреть, что это за диковина, но потом время подмяло его под себя. Казалось, уголек жизни в Кедринске еще тлел, но разруха и запустение кругом ширились, грозя погасить его навсегда.

На поминках, когда гости уже утомились есть и говорить, неожиданно встала тетя Азалия.

— Мы тут… — невнятно начала она, нервно дернула рукой, словно отгоняя невидимых демонов, прочистила горло и собралась с духом. — Мы нашли мамин дневник, целую тетрадку. Там в основном стихи, много рисунков и засушенных цветов. Но есть и записи. Хочу зачитать вам самую последнюю.

«…Я так и не успела составить полный список. Перечитывала стихи. Вспоминала людей… Сумерки. Вон уже идет моя команда, а столько еще всего недописано, недодумано…»

— Татьян, это нас она называла командой. Я помню тот день: мы идем с речки, а она что-то записывает в тетрадь. Как жаль, что мы больше не увидимся.

И в этот миг Торик остро осознал, что у него больше нет ни одной бабушки. Завял последний цветок «уходящего поколения». Да и Кедринск напрочь выпал из взрослой жизни Торика, оставшись светлым детским воспоминанием.

Он привычно заглянул в Зашкафье, ощутив его теперь крохотным — не развернуться. Впрочем, шкаф стоял на том же месте, по-прежнему полный манящих книг. Торик потянулся и взял одну наугад с бабушкиной полки — «Сад непрерывного цветения». Машинально перелистнул несколько страниц. По комнате закружилась бабочка, на секунду показавшаяся живой. Но нет, засушенная, видимо, пряталась между страниц книги. «В этом она вся», — сказал бы дядя Миша…

Торика накрыло воспоминание — о цветах, травах и бабочках, которые во множестве оставляла в книгах бабушка. И вовсе не оттого, что не ценила книги или отдельных авторов. Просто эти неброские и когда-то живые сущности представлялись ей не менее ценными, чем многократно прочитанные страницы. Они напоминали ей о былом, о лете. А Торику сейчас напомнили о временах, когда бабушка еще была жива. Поскольку теперь и она сама осталась лишь бабочкой, бережно засушенной Судьбой меж страниц книги ее долгой жизни…

Прежде чем окончательно уехать, он навестил Двудомик. Мрак и запустение. Полки-кровати стояли пыльные, наискось брошен поддон, где сушили яблоки. Книги и журналы с полок исчезли, теперь их место заняли невнятные тряпки. Закрыв дверь, Торик вздохнул: без хозяев Двудомик умер, превратился в заброшенный сарай.

Попрощавшись с тетей Таней, Торик ушел. Пусть автобус увезет его поскорее из этого грустного места в привычную городскую жизнь.

* * *

Декабрь 1995 года, Город, 30 лет

Внезапно зазвонил телефон. Торик схватил трубку, быстро что-то ответил и объявил:

— Копейкина велела через пять минут собраться для важного сообщения.