Обретение стаи

Чтобы при погружениях фиксировать не только получаемые сигналы, но и все, что мы «подаем на вход» мозга, пришлось снова обратиться к Семену. Тот, как водится, поворчал, но все же взялся навесить новый преобразователь и магистраль данных. Когда новая версия Мнемоскана оказалась готова к работе, Торик переписал программу сбора данных и провел несколько погружений по уже хорошо знакомым местам — просто чтобы проверить систему в целом. Какие-то новые данные записывались. Их было легко отличить от привычных, потому что Семен помечал их двумя взведенными старшими битами. Но поможет ли это хоть чем-то, могла сказать только Зоя.

Торик съездил к ней в магазин с компакт-диском, на котором разместились все файлы в новом формате. Забавно, но для непосвященных это выглядело так, будто он купил в магазине бракованный диск с музыкой, а теперь возвращал его продавщице.

Внешние проявления порой так обманчивы!

* * *

В феврале Вика пришла с занятий смущенной и кроткой и призналась, что ей объявили тему диплома: «Наглядность в преподавании физики». И это хорошая новость, ей еще повезло, а вот другим выдали вообще всякие ужасы. Плохая новость состояла в том, что она не имела ни малейшего понятия, как подступиться к работе и очень надеялась, что Торик возьмется ей помогать. Он немного помолчал, а потом ехидно заметил:

— Где-то я это уже слышал, Вик!

— Ну да, да! Мама мне точно так же сказала: сколько можно, мы уже и так его заездили, у тебя своя голова на плечах и все такое.

— И что подсказывает «своя голова»?

— Ничего. Просто нагло молчит и трясется.

— Трясется?

— Ну, боится, что я ничего не напишу, и меня выгонят. Хотя стой, есть одна вещь. Я не знаю, что там надо писать, зато мне сказали, о чем не надо.

— Рассказывай.

— Дай вспомнить. Я ничего не поняла, но постаралась запомнить слово в слово, как перед экзаменом. Вот: «Не надо рассматривать тему слишком поверхностно. Речь не о том, чтобы на уроке поставить модели и повесить диаграммы. Смотрите глубже».

— Интересно. И что дальше?

— Э… там было еще что-то, но я не помню. — Она беззащитно улыбнулась. — Так ты мне поможешь?

— Проблема в том, что я тоже ничего не знаю об этой теме. Ну, нет бы тебе дали что-то из нормальной физики! А тут — педагогика. Я в ней полный ноль.

— Нуль, — привычно поправила Вика. — Так и я — тоже.

— Как это? Тебя же пять лет учили этому!

— Ну… учили. У нас даже практика была в школе. Однажды на уроке мальчишки…

— Погоди. Что будем делать с дипломом-то? А тему нельзя сменить на… нормальную?

— Нельзя, в том-то и дело!

— Значит, у нас только один выход — библиотека. Нужно собрать все, что сможем, по этой теме. А потом пересказать своими словами.

— Ура! — Она вскочила, закружилась по комнате, ненароком сбив с полки цветной шар в плетеном горшке, но даже не заметила этого.

Разумеется, текст в основном писал Торик, но Вика старательно вникала в детали и даже вносила поправки. К тому же все исходные материалы она собирала в библиотеке сама. Пару раз даже приезжала к Торику на работу, взяв в читальном зале нужные статьи и книги, сумев их вынести всеми правдами и неправдами, чтобы Торик быстренько снял ксерокопии. Вот где пригодилась «Служба копирования» из инвалидов! Пока Вика сидела в «Компьютерной» и ждала, шустрые бухгалтерши о ней чего только не надумали. Но если что и говорили, то между собой, Торику ничего не высказывали. Человек взрослый, неженатый, мало ли, какие у него подружки?

В итоге тема ему даже понравилась. В нем снова проснулся философ, и он посмотрел на вещи шире. Наглядность — это абстрактное понятие, которое имеет предельно практическое применение. Суть оказалась не в том, ЧТО рассказывать и показывать, а в том, КАК это делать.

А если копнуть еще глубже, применение наглядных пособий, наглядных представлений о явлениях и темах позволяли преподавателям пробуждать в учениках другое полушарие мозга. Не то, что отвечает за переработку текста или речи, а то, что занимается восприятием и обработкой образов. А когда за работу принимались оба полушария сразу, они помогали друг другу, и материал усваивался быстрее. В каком-то смысле, это тоже была синергия — синергия полушарий. Когда вместе они делают то, чего не могло бы сделать каждое из них по отдельности.

Вот только вопрос: надо ли это — копать глубже?

* * *

Зоя ничуть не удивилась.

Торику не терпелось делиться с ней новыми открытиями, так что они теперь довольно часто перезванивались. Так вот, мысль о слаженной работе полушарий Зое казалась очевидной:

— А ты думаешь, почему я не просто читаю столбики твоих цифр, а именно строю модели в Маткаде? Он дает самые разные наглядные представления. А дальше включается человеческая интуиция. Покрутишь одну идею, другую, разные виды, разные представления, и вдруг приходит озарение: так вот же он, тренд! Раскручиваешь его обратно до формул и выводишь закономерность.

— Так просто? — не удержался он.

Зоя вздохнула:

— Как тебе сказать? Это как рассказывать про игру на рояле. Садишься, трогаешь клавиши, и миллионы людей во всем мире слушают тебя, открыв рот. Это просто?