Обретение стаи

Однако Джеймс был настроен решительно: «Я все равно собирался посмотреть Москву, Кремль и Красную площадь. К тому же, пока я по работе летал по всему миру, я заработал очень много бонусных миль, так что мой перелет получится почти бесплатным. Не переживай!»

Ничего себе «Не переживай!» К Торику — лично к нему, а не в «Гнездо» — ни разу в жизни не приезжали даже люди из другого города, тем более иностранцы! Вика тоже волновалась, но по-своему. Засела за новые рецепты, капитально прибралась в квартире, даже маму позвала помочь. Торик махал руками:

— Ничего не нужно! Жить он будет в гостинице. Джеймс вообще привык к самым скромным условиям — он спал в лесу прямо на земле, даже без палатки!

— Ну уж нет! — возражала Вика, — В гости-то он все равно к нам придет! Я не хочу опозориться на весь мир!

Это очень в духе русского характера — непременно не ударить в грязь лицом перед человеком, которого видишь всего раз в жизни.

* * *

Ясным апрельским днем они встретились в Москве, неподалеку от пятизвездочной гостиницы «Метрополь», невероятно дорогой, но единственной, номер в которой Джеймсу удалось забронировать еще из дома. Если уж о ком и говорить «встречал с распростертыми объятиями», так это о нем — высокий и плотный, Джеймс, в своем терракотовом плаще, раскинул руки, словно был готов обнять весь мир, и вот так, в театральной позе, встретил Торика.

От души нагулялись по Москве. Джеймс удивлялся оформлению станций метро (в Нью-Йорке все куда скромнее), фальшивому лоску золота на фонтанах ВДНХ. Вот причудливая инсталляция в перекошенном музее Маяковского показалась ему знакомой: «на Бродвее много подобного — горы разноцветного мусора, но все художественно организовано», — отметил он. Хотя главный аттракцион дня ждал его впереди.

«Local train», как он называл электричку, с жесткими деревянными сиденьями несколько часов вез их в Город. Поначалу народа набилось столько, что пришлось стоять, но чем дальше от Москвы, тем просторней становилось в вагоне. Они сидели и болтали обо всем на свете — два перекати-поля из разных миров. К ним подсаживались люди, задавали извечные вопросы, не особо слушая ответы — не каждый день встретишь живого иностранца.

Пьянчуга настойчиво звал в гости (пойдем, выйдем, я тут живу, завсегда нальем гостям!), бабулька пыталась угостить припасенной курицей (спазыба — отнекивался Джеймс), пара гопников поорала что-то насчет «разворовали и пропили», но их быстренько угомонили. В общем, аттракцион удался, Джеймс устал и успокоился только когда они наконец доехали до Города, вошли в гостиницу, и на вопрос:

— Can you speak English? (вы говорите по-английски?)

он получил от удивленной девушки за стойкой ответ:

— Офкош! (искаженное «конечно»).

* * *

Дома бледная Вика спросила только:

— Привез его? Есть будешь?

— Офкош, — машинально ответил Торик.

Голова гудела: впервые в жизни он целый день беспрерывно разговаривал по-английски.

* * *

Чего только они не обсудили! Джеймс старался говорить помедленней, но иногда увлекался и возвращался к привычному темпу. Часть фраз Торик просто пропускал — так он хоть чуть-чуть успевал отдохнуть.

У индейцев есть традиция — переводить их имена на язык той страны, где они жили — США или Канады. Имя Джеймс соответствовало библейскому Яков, один из его смыслов — «идущий по пятам». А слово Куайет по-английски означает «тихий». Вместе имя Джеймс Куайет приводило к фразе «тихо идущий по пятам» или «следопыт», что довольно близко передавало истинное имя Джеймса на языке индейцев Хопи.

— Ты замечал, что когда куда-то далеко уедешь, а тем более улетишь, некоторое время чувствуешь себя странно? — спросил Джеймс.

— Летать мне пока не приходилось, но на поезде много ездил. Да, сначала странно, потом все возвращается в норму.

— И когда приезжаешь из поездки домой, происходит то же самое. Ты никогда не думал, почему так происходит?

— Хм… А есть ответ?

— У индейцев Хопи на все есть ответ, вопрос лишь, правильный ли он. Видишь ли, у каждого человека есть душа…

«…а у души есть лапки…» — Торика вдруг остро кольнуло воспоминание об Ольге, но вслух он ничего не сказал, только кивнул.

— …и у этой души есть некоторые ограничения. Считается, что тело человека может двигаться с какой угодно скоростью — например, в ракете. Но душа — штука более архаичная, она не может перемещаться быстрее, чем ворон летит.

— Ворон ведь машину не догонит?

— Да, он развивает скорость до тридцати километров в час. Не догонит даже поезд, не то что самолет.

— Вот почему так странно на новом месте! Тело там, а души еще нет?

— Так говорят старейшины. Но я не знаю, правда это или нет.

В гостинице Джеймсу сказали, что не смогут принять к оплате его доллары, нужны рубли. Поэтому Торик повел его в торговый центр, где располагался пункт обмена валюты. Не тут-то было. Под надписью «EXCHANGE» висел листок с русским текстом.

— Что там написано? — спросил Джеймс. Торик перевел:

— Временно не работаем. Нет наличных рублей для обмена.

Карие глаза Джеймса расширились от удивления:

— Ноу рублз?!