Обретение стаи

— Ух ты, морда! Вспомнил, что ты у нас обезьян? — Инга подхватила кота под мышками и аккуратно поставила на пол.

Тот исчез. Бесшумно. В одно мгновенье был тут, а в следующем кадре его уже нет нигде в комнате.

— Но и бытовые сны нам показывают не любые, ты замечал?

— Как это?

— Тебе же никогда не снится, как ты, допустим, идешь на кухню и ешь обычную еду? Или как застегиваешь пальто, покупаешь хлеб в магазине. Рутина нашему подсознанию не интересна. Нам, как правило, показывают то, на что у человека сильный эмоциональный отклик — чаще всего отрицательный, бывает, положительный, но обязательно сильный.

Торик мысленно перебрал свои погружения и согласился — да, каждое из них окрашено яркими эмоциями или переживаниями. Кроме одного, где за зеркалом открылся портал в сад. Но и там точкой фокуса оказалось необычное: сам портал, которого не существовало в реальности…

— Допустим. А откуда берутся странные сны, когда действие происходит в местах, где не просто я не бывал, но которых вообще не существует?

— Ты знаешь, я как-то угодила в гости в одну очинно элитную компанию. Слушала там пьяный бред известного физика, что все открытые законы — фикция. Все на Земле взаимодействует совсем по другим законам. И все, мол, это знают, но тщательно скрывают — вот такой вселенский научный заговор. Бред, конечно. Но, как говорится, что у трезвого на уме… Так что, возможно, основа земных законов имеет вовсе не материалистическую основу, а духовную? Изучим их, глядишь, и поймем, о чем пытаются сказать наши сны.

— Красивая идея. Но… как это может нам помочь?

Внезапно прямо из-под ног раздался очень выразительный вздох. Мефодий оглядывал комнату своими огромными болотно-зелеными глазами, словно говорил: «я тоже понятия не имею, кто тут мог вздыхать!». Инга машинально погладила его, а не-совсем-кот чуть приподнял спину, чтобы ей было удобней.

— Возможно, в этих странных местах мозг честно пытается упаковать непознаваемую реальность в доступные нам образы. Задача ему не по зубам, поэтому он показывает тебе хотя бы то, что может. Вернее, он-то показывает как есть, а ты во сне воспринимаешь это как отдельные непонятные образы.

— Получается, что… — начал было Торик.

— Ну что, любовнички, наговорились? — донесся из прихожей ироничный голос Родиона.

Интересно, давно он вошел?

— Думаю, мне пора, — дипломатично сказал Торик.

— Да ты что, Толян! — И уже громче, чтобы все услышали: — Пойдемте на кухню, сегодня у нас жаркое под шампанское. А для желающих — коньяк.

— О! Нас угощают! Нас, может быть, даже прощают! — почти запел голос у двери.

* * *

Утреннее настроение изменилось. Как ни странно, нужный троллейбус подошел сразу же, и в нем оказалось совсем не холодно. Может, включили отопление, а может, согрела беседа? Торик незаметно задремал. Ему приснилась сцена. Он стоял в синеватом луче софита и с выражением читал стихи:

Этот мир бесконечен, и звезд вереницы

Будят нашей фантазии дерзкие сны…

Зал был абсолютно пуст и темен. Ни одного лица. Ни одной души.

Глава 29. Джеймс

— «И что же вы наблюли», как говорила моя начальница?

Торик снова провожал Зою с работы. Вчера она позвонила ему и сказала, что первичный анализ данных закончен, и у нее появились новые мысли.

— Забавная форма. — Зоя улыбнулась. — Я пыталась обобщить, чему соответствуют разные точки аффинного пространства.

— Я тоже пробовал догадаться, но там полный мрак. Такое впечатление, что близкие параметры никак не связаны с годами, с другими людьми, с местами.

— Так и есть.

— Моя базовая точка ведет в барак, в самый первый эпизод с ключом. Еще одна — тоже в барак, но там история с цветными карандашами. Место одно и то же, время близкое, а точки их параметров разбросаны очень далеко друг от друга. И я подумал…

— Что?

— Вдруг ты ошиблась? Может, твое преобразование работает неправильно?

— Да брось! Я перепробовала уйму вариантов, но гладких поверхностей при заданном наборе исходных точек может быть только две. Одна из них — эта, а вторая нестабильна, как море в шторм. Других нет!

— Прости. Я знаю, что ты в этом лучшая. — Она довольно улыбнулась и кивнула. — Мы столько всего не знаем — не представляем, где и как мозг хранит воспоминания, как классифицирует их внутри себя, чтобы находить нужные.

— Я тебе другое скажу: мы даже не знаем, к мозгу ли мы обращаемся за этим данными.

Повисла неловкая пауза. Зоя сделала большие глаза и развела руками.

— А где еще они могут быть? — удивился Торик. — Обруч надеваем на голову, воздействие оказываем на голову, в голове — мозг, где хранятся воспоминания, оттуда мы их и берем.

— Так сказал бы физиолог. Но ведь есть и другая сторона. Представь, что ты просто спишь, без прибора. Спишь и видишь обычный сон. Где ты находишься, пока смотришь сон?

— В кровати, я же сплю.

— Нет, в кровати лежит твое тело. А сознание, разум, в это время отправляется куда-то еще.

— Куда? В мировой эфир? Это уже какая-то метафизика начинается.

— Тем не менее, так происходит с каждым человеком каждую ночь!

— Хм…