Обряд

— Сдуреть! — покачала головой Агата. — Чулан?? Но я же здесь полный ремонт делала, даже стены малость переставляли! Не было чулана! А что там?

Владимир осторожно потянул дверь в сторону. Действительно, было похоже на чулан. Внутри пустые стеллажи, лампочка под потолком зажглась, едва внутрь вошли. Единственным предметом в чулане был чёрный чемодан на колёсиках.

— Там что-то есть! — Агата выкатила чемодан наружу. — Кодовый замок! Интересно… — Она повращала колёсики замка минуты две, и замок отщёлкнулся. — Сдуреть! Один из моих кодов подошёл! — Она решительно откинула крышку чемодана, прежде чем Владимир успел вмешаться.

Чемодан был заполнен на две трети. Коробки, пакеты. Похоже, в них одежда и обувь. Владимир сразу узнал ботинки «Ultimum», а что в остальных пакетах было неясно. Глаза Агаты округлились.

— Я ничего не понимаю, — призналась она. — У меня такие же ботинки. Суперские, ноги в них не преют, не устают, грязь не пристаёт. Не помню, где взяла, если честно. А это что, запас? То есть у меня и вправду провалы в памяти… — задумалась она. — Возьму чемодан с собой, — решила Агата. — У вас и разберу, можно, да?

Владимир кивнул.

— Всё, я закончила, можно уходить. Поможете донести?

* * *

— Это на хозяйство. — Агата положила на комод в гостиной стопку банкнот. — Вы уже и так на меня потратились. Нормально?

— Нормально, — согласился Владимир.

— Готовить не умею и не буду, — заявила Агата. — Могу по хозяйству помогать. Заодно ваш бардак маленько разгребу, если не возражаете. Так пойдёт?

— Пойдёт, — покивал Владимир.

Быстро всё происходит, подозрительно быстро.

— Слушайте, я понимаю, как это выглядит. — Агата подошла к нему вплотную. — Я не могу так сразу. Вы мне очень нравитесь, и я как будто всю жизнь вас знаю. Но я так не могу. Без обид?

— Без обид, — согласился Владимир. — Только если оба захотим. И без индульгенций, хорошо?

— Да, порвите её к чертям, — согласилась Агата. — Глупая была идея.

Владимир прошёл в спальню, Агата шла следом. Он порвал индульгенцию надвое, сложил половинки и порвал ещё раз, и бросил на стол.

Агата взвизгнула и отпрыгнула прочь: вновь поползли четвертинки, сворачиваясь и шурша, и вот перед ними лежит целенький лист. Ни надрыва, ничего.

— Что-что-что это было?! — Лицо Агаты стало белее мела. — Порвите его ещё раз!

Владимир повиновался, уже догадываясь, что произойдёт. Порвал на шестнадцать частей, и вместе с Агатой наблюдал, как те сползаются и срастаются. Агата стряхнула с себя оцепенение, бросилась к листу и разорвала его в клочья.

Клочья на глазах потускнели и превратились в тончайшую пыль. А пыль, заискрившись, протаяла.

— Вы это тоже видели? — посмотрела Агата в глаза Владимиру и неловко уселась на диван. — Мне не приснилось?

— Когда вы порвали лист, он стал пылью, а затем ничего не осталось, — подтвердил Владимир.

«Я-то почему такой спокойный?», — подумал он.

— Поставьте ещё чай, — попросила Агата. — Мне нужна минутка. Нет, со мной всё будет хорошо. Я сейчас подойду.

8. Чёрная роза

Агата не сразу пришла на кухню, Владимир уже начал беспокоиться, когда услышал её шаги.

— Надо было на телефон записать, — пояснила она. — Знаете, что я заметила? Вы не так уж удивились, когда увидели, как лист срастается. То есть вы такое видели, да? Ну или что-то похожее?

— Видел, — признал Владимир. Показать ей запись или нет?

— Наверное, и запись сделали. — Агата смотрела ему в глаза. — Не буду допытываться, обойдусь без паяльника и утюга, — невесело усмехнулась она. — А знаете что, я снова попробую. Если не получится, то сама вас попрошу, чтобы в психушку меня отвезли на обследование. Только не входите, пока не позову, ладно?

Владимир вздохнул и кивнул. Ну и зачем он чай готовил, зачем наливал?

Агата позвала его через пару минут.

— Ерунда какая-то, — нахмурилась она. — Смотрите, не могу подпись поставить. В точности такой же текст написала, а подписаться не могу, как будто ручка не пишет.

Владимир посмотрел и удивился — действительно, кончик стержня двигался, словно по стеклу.

— А если текст будет немного другой? — поинтересовался он. — Ну не знаю… запятую лишнюю поставьте или другую дату.

— Лишняя запятая — это неграмотно, — возразила Агата. — Другую дату попробую.

Как бы ни так! Даты ни в прошлом, ни в будущем не помогали. На столе валялось теперь двенадцать листков, все неподписанные.

— Что за чушь! — поразилась Агата. — Вот точно глюки. Ну ладно, укажу и дату, и время.

А вот так получилось. Агата дорисовала квадрат, и отбросила лист на стол, словно он обжигал.

— Нервы, — пояснила она. — Мне страшновато. Попробуйте порвать!

Через несколько секунд широко раскрыв глаза, они оба смотрели, как срастаются обрывки.

— Сдуреть… — прошептала Агата. — А теперь на телефон запишу. Порвите его ещё раз, начинайте, когда скажу.

Записали. И затем Владимир записал на свой телефон, как обращается в пыль, и далее в ничто лист, если его разрывала Агата.