Обряд на крови

– Тогда минуточку терпения, дорогуша, – мурлыкнула она и, покачивая бедрами и гривой темных волос, направилась к багажнику своей машины. Она подняла крышку и достала ножны со шпагой – настоящей, не одной из тех похожих на автомобильную антенну игрушек, которые ассоциируются с этим словом у большинства людей. Лара вытащила клинок из ножен – добрых три фута длиной, шириной в два моих пальца у основания, с острым как игла наконечником. Широкая стальная гарда украшалась алой розой из крошечных рубинов на серебряном основании. Лара вытянула из багажника алый шарф, повязала его на талии и, убрав шпагу обратно в ножны, сунула ее под него.

– Вот, – повернулась она обратно ко мне. – Все еще «Кармен».

– Скорее «Пираты из Пензанса», – отозвался я.

Она театральным жестом прижала руку с растопыренными пальцами к груди.

– Гилберт и Салливен. Я вам этого никогда не прощу.

– Как мне найти в себе силы продолжать? – спросил я и, покосившись на Мёрфи, закатил глаза. – Эй, раз уж зашел разговор о продол…

Инари ногой распахнула дверь дома и придержала ее так. Секунду спустя показался Бобби; он нес на руках какую-то старуху в белой ночной рубахе. При всем росте и физической силе Бобби они ему вряд ли пригодились, столь эфемерной казалась женщина, которую он нес. Ее седые волосы колыхались от слабейшего движения воздуха, ноги и руки безвольно болтались, и она была болезненно худа.

Парень подошел к нам, и я пригляделся получше. Это была не старуха. Гладкая, без морщин, хоть и бледная как смерть кожа, не загрубевшие руки и ноги… Вот волосы действительно совершенно поседели. Порыв вечернего ветра отвел их от лица, и я понял, что они поседели буквально за считанные часы.

Потому что я узнал эту девушку. Жюстина.

– Блин-тарарам, – пробормотал я. – А я думал, она умерла.

Лара подошла ко мне и тоже посмотрела на девушку. Лицо ее застыло.

– И должна была, – заметила она.

Я чуть не задохнулся от злости.

– Как вы можете говорить так?

– С учетом обстоятельств. Я ничего не имею против этой девушки, но если выбирать между ней и Томасом, я предпочла бы, чтобы умерла она. Просто так обстоят дела.

Я испепелил ее взглядом.

– Что?

Лара недоуменно повела плечом.

– Томас оторвался от нее в последнее возможное мгновение. Точнее говоря, даже чуть позже возможного. Я не знаю, как это ему удалось.

– И это вас тяготит? – сердито спросил я.

– Это был непростительный риск, – возразила она. – Просто глупо. Это его чудом не убило.

Я постарался, чтобы взгляд мой остался всего лишь неодобрительным, но не убийственно-злобным.

– Тут все дело в интенсивности, – пояснила Лара. – Это… это слияние. Запас жизненных сил у Томаса практически иссяк. И насильственное отрывание его от сосуда…

– От Жюстины, – поправил я ее.

Теперь уже Лара выказала некоторое неодобрение.

– Насильственное отрывание от Жюстины не могло не нанести ему тяжелой психической травмы, а ведь он и так был ослаблен донельзя. Собственно, в обычной ситуации прервать контакт не представляет особого труда. Чаще всего так и происходит. Однако он кормился этой девушкой на протяжении нескольких лет. Он мог высасывать из нее энергию простыми ласками. Но при таком Голоде… – Глаза у Лары чуть посветлели, и напрягшиеся соски рельефно обрисовались под блузкой. – Мысли в этом процессе не участвуют совершенно. Он практически ничего не контролирует. Им правит только Голод.

– Ужас какой, – шепотом произнесла Мёрфи. – Заставлять ее идти на такое…

Взгляд бледных Лариных глаз остановился на Мёрфи.

– О нет, мой милый офицер. Никто ее к этому не принуждал. Она сама с радостью предлагала себя. Когда жертвой кормятся столько раз, она перестает бояться смерти. Это ведь только приятно, когда тобой кормятся. Наоборот, им не терпится дать больше, как бы опасно это ни было.

Судя по голосу, Мёрфи сделалось дурно.

– Но, может, это она прервала контакт?

Лара скривила губы в снисходительной улыбке.

– Нет. Ко времени, когда мой брат окреп настолько, чтобы хоть что-то осознавать, она мало чем отличалась от самки во время гона.

Мёрфи сощурилась и посмотрела на Лару в упор:

– А вам самой ведь доставляет наслаждение говорить об этом. Гадость какая!

– Вы ни разу не разжигали в себе аппетит разговорами о еде, а, офицер Мёрфи? – парировала Лара.

Мёрфи насупилась, но промолчала.

– Так или иначе, – продолжала Лара, – то, что сделал Томас, – жестоко. Жюстина заботилась об этом настолько, насколько это возможно для жертвы, для пищи. Когда он оторвался от нее, так мало осталось от ее тела, от ее рассудка. Говоря прямо, она выжила. Но я не уверена, можно ли ее назвать по-настоящему живой.

– Я понял, – сказал я. – Они с Томасом составляли почти единое целое. Ну, связаны психическими узами. И вы считаете, Жюстина может помочь нам узнать, где он находится. Так?

Лара кивнула:

– Такое случается, когда мы связаны с кем-то слишком долго. Хотя меня удивляет то, что ты догадался об этом.

– Не догадался, – признался я. – Просто, когда Бьянка отобрала у него Жюстину, Томас знал, где та находится у Бьянки в доме. Только он не объяснял мне как.