Обряд на крови

Воздух вдруг сделался холоднее, словно Всевышний там, на небесах, включил кондиционирование. Из машины выскользнул мужчина. Ростом примерно шесть футов, темноволосый, светлокожий. Одет он был в белый льняной костюм, из-под которого виднелась серебристая шелковая рубаха, и в итальянские кожаные ботинки. На мочке левого уха алел какой-то самоцвет, хотя длинные прямые волосы скрывали его до тех пор, пока порыв ветра не отвел их на мгновение в сторону. Еще его отличали длинные, лопатообразные какие-то пальцы, широкие плечи, взгляд сонного ягуара… надо признать, выглядел он еще шикарнее Томаса.

Стоявшая рядом со мной Лара неуютно поежилась.

– Ох, черт, только не это, – донесся до меня ее шепот.

Приехавший не спеша направился прямо к нам. Двойняшки пристроились по сторонам и позади него; я никак не мог отделаться от мысли, что они игрушечные: два одинаковых набора Барби-Телохранительницы и Кена-Телохранителя. Бледнокожий мужчина задержался у одной из горгулий, чтобы сорвать розу, потом двинулся дальше, еще медленнее, целиком поглощенный обрыванием с ветки лишних листьев и шипов.

Не доходя до нас футов четырех, он остановился и оторвал взгляд от розы.

– А, Лара, дорогая, – промурлыкал он. Голос у него был глубокий, негромкий и мягкий, как разогретый мед. – Надо же, какой приятный сюрприз – застать тебя здесь!

Ларино лицо застыло в нейтральной маске, скрывая напряжение, но я-то ощущал его, можно сказать, всем телом. Она склонила голову в вежливом поклоне, но глядела куда-то в сторону.

Мужчина улыбнулся. Взгляд его – отрешенный, нечеловеческий – скользнул по нам, остальным.

– У тебя все в порядке?

– Да, милорд.

Губы его поджались чуть обиженно.

– У нас же не официальное мероприятие, малышка. Я по тебе соскучился.

Лара вздохнула. На мгновение она встретилась со мной взглядом, словно предостерегая от необдуманных действий. Потом повернулась и, шагнув к мужчине, поцеловала его в щеку. Так и не поднимая взгляда, она прошептала:

– И я по тебе, папа.

Ох, блин.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Лорд Рейт внимательно осмотрел Лару с ног до головы.

– Надо сказать… наряд у тебя немного непривычный.

– Вечер выдался хлопотный.

Рейт кивнул и, подойдя к Инари, легко коснулся ее плеча и уставился на руку на перевязи.

– Что с тобой случилось, дочь моя?

Инари подняла на него мутный от боли и усталости взгляд.

– На нас напали. Целая шайка… вроде того. Это ведь неспроста, нет?

Рейт не колебался с ответом и доли секунды.

– Конечно нет, любовь моя. – Он уперся взглядом в Лару. – Как ты допустила, чтобы такое случилось с твоей младшей сестрой?

– Простите, отец, – произнесла Лара. Рейт махнул рукой.

– Ей необходима медицинская помощь, Лара. Полагаю, больницы оказывают услуги такого рода.

– Брюс здесь, – сказала Лара. – Уверена, он обо всем позаботится.

– Что еще за Брюс?

Я ожидал услышать в ее голосе раздражение, но этого не случилось.

– Доктор.

– Тот, что приехал с тобой из Калифорнии? Какое совпадение.

Терпение мое иссякло.

– Эй, ребята! Поговорили, и хватит. Девочка еле на ногах держится. Томас умирает. Так что будьте добры, заткнитесь оба и помогите им.

Рейт повернул голову и пронзил меня взглядом. Голос его сделался достаточно холодным, чтобы измеряться по шкале Кельвина.

– Я не привык подчиняться приказам.

Я скрипнул зубами.

– Заткнитесь, вы оба, – повторил я, – и помогите им. Пожалуйста.

И кто-то еще говорит, что я лишен дипломатичного такта.

Рейт раздраженно махнул рукой своей команде. Телохранители Кены и Барби с достойной восхищения синхронностью выхватили пистолеты и изготовились к стрельбе.

– Нет! – произнесла Лара. Она сделала шаг и остановилась перед нами с Томасом. – Вы не можете!

– Не можем? – удивился Рейт. Голос его звучал угрожающе безмятежно.

– Они могут попасть в Томаса.

– Я не сомневаюсь в их меткости. Они в него не попадут, – заявил Рейт тоном, оставляющим мало сомнений в том, что он не будет мучиться бессонницей, если и попадут.

– Я его пригласила, – сказала Лара.

Мгновение Рейт молча смотрел на нее. Потом все тем же мягким, вкрадчивым голосом спросил:

– Зачем?

– Затем, что мы договорились о перемирии на двадцать четыре часа, – ответила Лара. – Он нам помог. Без его помощи все мы могли погибнуть.

Рейт склонил голову набок. Томительно долгое мгновение он смотрел на меня, потом улыбнулся. По части улыбок он, на мой взгляд, не дотягивал до Томаса. В Томасовой ухмылке было столько жизни, что она казалась почти чувственной. Улыбка лорда Рейта наводила на мысли об акулах и черепах.

– Полагаю, с моей стороны было бы хамством игнорировать долг моей семьи по отношению к вам, молодой человек. Я с уважением отнесусь к вашему уговору с моей дочерью, к ее приглашению и традициям гостеприимства. Благодарю вас за оказанную помощь.

– И тем не менее, – кивнул я. – Пожалуйста, заткнитесь оба и помогите же им, ну же! Трижды «пожалуйста»! С сахаром.