Обряд на крови

Снимая с плеч носилки, Назаров поскользнулся, подогнул ногу и, упустив гладкую, отполированную его ладонью до зеркального блеска ручку, упал на колени. Носилки накренились, и Кудряшов, съехав с них, завалился лицом в снег. Громко застонал и закашлялся. Подскочивший к нему Семеныч приподнял его голову, а когда тот прекратил надсадно перхать, обтер его лицо вынутой из кармана тряпочкой и помог мужикам уложить его на лежак.

— От же беда! — крякнул с досадой. — Не углядел я, старый дурень!

— Да это я во всем виноват, — возразил ему Назаров. — Руки — крюки.

Посидели молчком у носилок, не сводя глаз с раненого, и только когда он совсем перестал кашлять и затих, Мостовой переглянулся с Назаровым:

— Так что? Расходимся?

— Нет, Андрей, — после короткой заминки ответил Назаров, — наверно, по-другому сделаем. Слишком много у нас на это времени уйдет… Давай-ка заберемся повыше, да вот хотя бы на ту горушку, и поглядим оттуда по сторонам. Не может быть, чтобы мы этот ориентир с высоты не отсмотрели. Иначе всякий смысл в задумке твоей зазнобушки теряется.

— Пожалуй, ты прав. Пошли тогда?

— Сейчас, только бинокль из рюкзака возьму.

Битый час промыкались, пока отыскали в отвесных скалах узкую извилистую расщелину, круто уходящую вверх. Вскарабкались по ней, с трудом протискиваясь между теснящимися каменными глыбами до голой обветренной мелкой осыпи. После небольшой передышки преодолели ее и, продравшись через цепкие заросли кедрового стланика, выбрались наконец на самую макушку сопки. Постояли с минуту, переводя дух, и Назаров поднес к лицу бинокль:

— Уверен, что это где-то совсем недалеко. Где-то совсем рядом… Вот… вроде бы вижу что-то? Какая-то черная жирная полоса на скале? Вон там, на левом отроге от основного хребта. За речной поймой. За дальним берегом.

— Дай-ка, я гляну, — нетерпеливо попросил Андрей и, взяв из руки Назарова бинокль, припал к окулярам. — Да… вроде и я что-то вижу. Есть там какая-то черная полоса — определенно. Но… ведь и на правом отроге тоже что-то похожее. Только поуже, потоньше. — Опустил руки и вздохнул: — Не знаю, Михалыч, что и сказать? Как-то это все не слишком вразумительно.

Назаров промолчал, принял протянутый Андреем бинокль и снова поднес его к глазам. С минуту поводил им из стороны в сторону и, опустив, нахмурился: — Опять гадалки. А что тут гадать-то? Пан или пропал…

— Но тогда, может, дойдем до речки, оставим там Семеныча с Борисом, а сами все же разойдемся? Ты на левом посмотришь, а я на правом?

— Да нет, Андрей, не вижу я в этом никакого резона. Там же между этими отрогами — не меньше пяти километров. Боюсь, что Борю мы тогда не донесем. Пока проковыряемся? Он же опять кровью харкает.

— Ну, не знаю, — все еще сомневаясь в правоте Назарова, нерешительно сказал Мостовой. — Риск огромный… А если промахнемся. Тогда уже точно поздно будет что-либо искать. До заката около трех часов осталось.

— Ладно, Андрей, хорош уже душу мотать. Бог не выдаст — свинья не съест. Где наша не пропадала, — сказал Назаров и после паузы устало прибавил: — Мое решение — я и отвечу…

— Да что ты несешь, Михалыч! — горячо возмутился Мостовой. — Какое, к черту, твое?! Разве я об этом?

Вышли к реке, ступили на лед, и Семеныч громко вскрикнул, запустив петуха от бурного восторга:

— Да вон же она, эта жила-то черная! Вона-ка, погляньте, на горушке! Не вышло у нас промашки! В самый раз угадали!

— Да! Вот и я теперь вижу! — мигом пришел в возбуждение Андрей. — А-а, видишь, Михалыч?!

— Ну вот! А ты боялся, — не скрывая радости, откликнулся Назаров. — Кто ищет, тот всегда найдет! Ориентир железный! Не ошибешься! Ай да умничка твоя Глашутка! Дай ей бог здоровья! Просто и доходчиво!

— Да здесь же, однако, и мышь не проскочит? — через несколько минут, когда улеглись бурные эмоции, поглядев на густые, как щетка, прибрежные заросли, озадачился Семеныч.

— Ерунда, прорубимся, — отмахнулся Назаров. — Топор у нас есть. Даже два — еще у Бори.

— Подожди, Михалыч, а зачем нам теперь огород городить? — возразил ему Андрей. — Давай пробежимся с тобой в разные стороны? Не должна же быть везде такая крепь, где-нибудь наверняка пожиже будет?

— Да тут низина, видишь? Может, и везде… Хорошо, давай пробежимся. Только не очень далеко. Если в пределах километра ничего не найдешь, сразу возвращайся. Рубаться будем. У нас времени до темноты совсем немного осталось… Продеремся как-нибудь — в два топора. Невелика задача.

— Добро, — согласился Мостовой. — Я — сюда, — и показал рукой направо.

Через пару сотен метров сбился с шага, и вмиг перехватило дыхание. Побежал холодок по спине. Приблизился к вытянутой на снегу цепочке следов и остановился как вкопанный. И, глядя на четкий отпечаток армейского берца, подумал с нарастающим ужасом: «Неужели опоздали? Неужели?!.. Убью, сволочь!!!»

Нилов и Краев

Сидел на снегу и встряхивал головой, в которой стоял беспрестанный звон, как лошадь с мухой в ухе. Перед глазами все плыло и качалось, виделось смутно, нечетко, как через воду.