Обряд перехода

Прыгая с камня на камень, я вдруг подвернула ногу. Стопы разъехались, я свалилась. При нормальной гравитации и без защитного скафандра дело наверняка бы кончилось плохо. Конечно, будь у меня возможность попрактиковаться в более спокойной обстановке, без этого изматывающего головокружения, проку от моих гигантских прыжков было бы больше.

Лежа на грунте, я прислонилась к камню, который ужасно напоминал самую отвратительную скульптуру, созданную моей матерью, — уродливый бюст ее вдохновителя, старины Лемоэля Карпентера. Единственной деталью естественных пропорций у бюста был нос, но именно нос был самой безобразной штукой на лице Лемоэля.

Хоть я и лежала совершенно неподвижно, голова не прояснялась. Я снова заставила себя встать — и вдруг увидела Ригги. Он стоял на коленях, закрытый со стороны пилона тентообразным нагромождением камней, и все еще пытался рыгать.

— Джимми, я его нашла, — сказала я и сразу же, поскольку это уже не имело значения, а мне хотелось, по возможности, сберечь желудок, отключила приемник. Потом я поставила Ригги на ноги и медленно, осторожно ступая, повела к шлюзу. Думать я могла только о том, чтобы скорее добраться до пилона, и даже не заметила, как рядом со мной оказался Джимми.

Мы устроили Ригги возле шлюза, и Джимми набрал на кнопках пульта нужную комбинацию. Теперь мы могли возвращаться.

— Полезай, — показала я Джимми жестом. — Я его тебе передам.

Джимми пролез головой в люк и исчез. С минуту подождав, я крепко ухватила Ригги за лодыжки и сунула туда же. На миг у меня возникло ощущение, словно я пытаюсь свести два магнита одинаковыми полюсами, но затем я почувствовала, как Джимми потянул Ригги на себя. И сразу отправилась следом.

Джимми включил подачу воздуха, давление сравнялось, и дверь в шлюзовую открылась. К этому моменту я успела откинуть шлем своего скафандра — и вовремя, потому что в распахнутую дверь я сделала всего только два шага желудок изверг все свое содержимое. Это было несказанное облегчение!

Мы с Джимми пробыли снаружи минут двадцать, Ригги — вдвое больше. Свой вестибулярный аппарат мы восстановили довольно быстро, но Ригги еще долго мог лишь сидеть, держась за голову и наводя тоску несчастным видом. Когда меня вырвало, Вени посмотрела на меня очень внимательно.

— Убирать тут тебе придется самой, — сказала она. — Я не буду.

Очевидно, она считала, что у нее и так было достаточно черной работы в столь невеликом приключении. Я ее не винила. У меня не было сил. Закрыв глаза, я сползла по стене, благословляя небо, что снова вернулась в свой мир, и никакая Вени не отравит мне этой радости.

Мы с Ригги сидели молча, не обращая внимания на вопросы. За нас отвечал Джимми.

— Если кто-нибудь хочет выйти, я могу отдать ему свой скафандр, — слабым голосом произнес Ригги долгое время спустя.

— Вряд ли твой скафандр теперь вообще кто-нибудь наденет, — сказала Эллен, и это была сущая правда. Сам Ригги и внутренность скафандра были в невозможном состоянии.

— Надо здесь убрать и поскорее смыться, — сказал Джимми.

Мы извлекли Ригги из скафандра и попросили Вени проводить его до дома. Эллен и Ат забрали скафандр, чтобы потом почистить, а мы с Джимми вымыли шлюзовую. Не знаю, как Джимми сумел удержать свой желудок в повиновении, но ему это удалось. Надо полагать, тут он должен благодарить свой железный организм.

Я никогда раньше не представляла себе, что «приключение» требует так много сил, стольких приготовлений, да еще и уборки. В романах такого не встретишь. Кто достает еду и готовит? Кто моет тарелки и нянчит младенцев? Кто чистит скребком коней и шомполом ружье? Кто хоронит трупы? Кто чинит одежду и, в конце концов, кто привязывает ту веревку, за которую главный герой схватится в самый подходящий момент? А кто трубит в фанфары, наводит блеск на медали и красиво умирает, чтобы главный герой мог выглядеть этим самым героем? Вообще кто это финансирует? Нет, конечно, я верю в героев, но я должна вам сказать, что все они либо паразиты, либо, потратив уйму времени на организацию своих мелких, дурацких приключений, они ими не наслаждаются ни в коей мере. Вот так.

Уборка, и то, что все у нас пошло наперекосяк, лишили нас всякого задора. Перебросив скафандры через плечо, мы с Джимми вялым шагом направились в Ремонтную. Настроение у нас было подавленное — может быть, поэтому я забыла знаменитое правило: беда не приходит одна. Так и случилось: по пути мы наткнулись на Джорджа Фахонина. Мы как раз поворачивали за угол и никак не могли его видеть — ладно, хоть не сшибли с ног. Просто мы вдруг обнаружили, что — вот он, совсем рядом, и нам уже не успеть спрятать скафандры, не говоря о том, чтобы уйти незамеченными.

— Привет, Миа, — сказал Джордж.

— Здравствуйте, — отозвалась я. — Что вы делаете здесь, внизу? — И, видя, как неуверенно смотрит Джимми на гиганта, добавила вполголоса: — Это Джордж Фахонин. Он пилот разведкорабля и иногда летает с моим Папой.

— А, — вздохнул Джимми.