Обряд перехода

Джимми открыл камеру, и полицейский шагнул внутрь. На миг он повернулся ко мне спиной, и я опустила ему на затылок рукоятку пистолета. Эта штука потверже, чем носок с песком, и ему досталось посильнее, чем добряку Робардсу. Но совесть меня не мучила, ведь я его не знала. Полицейский со стоном рухнул на пол, и я даже не подумала помешать его падению. Я просто закрыла камеру и повернула ключ в замке.

В соседней камере послышались голоса, и я отчетливо услышала, как кто-то прошептал:

— Заткнись…

Повернувшись, я спросила в темноту:

— Хотите получить пулю?

— Ничего, ничего, не беспокойтесь… — быстро ответили голоса.

— Может, вас выпустить? У меня есть ключ.

Их, казалось, позабавило это предложение. Затем голос ответил:

— Нет, спасибо. Меня должны завтра выпустить и так. Лучше мне, наверное, подождать.

— Ладно, брось, — сказал Джимми. — Идем.

— Нам нужно твое сигнальное устройство, — сказала я уже на лестнице. — Ты знаешь, где оно?

— У меня его нет, — ответил Джимми. — Солдаты забрали все мое снаряжение при аресте. В тюрьме только моя одежда.

— Черт. — Я закусила губу. — Тогда мы попали в беду. Мое сигнальное устройство разбито.

— Ничего себе, — встревожился Джимми. — А я рассчитывал на тебя… Придется нам попробовать вернуть мое.

Да уж, утешительная перспектива!

Забрав одежду и куртку Джимми, мы канули в ночь. И только в трех кварталах от тюрьмы мы остановились в какой-то боковой улочке, обнялись, поцеловались, а затем я отдала Джимми один из пистолетов и половину патронов. Он сразу же зарядил оружие. А потом спросил:

— Скажи, Миа, а ты бы действительно выстрелила в того полицейского?

— Я не смогла бы, — ответила я. — Пистолет был не заряжен.

Он засмеялся и спросил уже другим тоном:

— Ну, а что мы будем делать теперь?

— Украдем лошадей, — сказала я. — И я даже знаю, где и у кого.

— Надо ли? — В голосе Джимми слышалось сомнение.

— Этот человек сам вор. Он украл у меня Филю и все остальное. Он разбил вдребезги мое сигнальное устройство. И он избил меня…

— Что? Он избил тебя? — переспросил Джимми взволнованно.

— Уже все в порядке, — успокоила я его. — Больно было совсем недолго. Повсюду в этом районе висело страшное зловоние, и даже непрекращающийся дождь не мог его смыть. Сырость, наоборот, казалось, задерживала запах на месте, и все вокруг было словно укутано вонючим туманом. Загоны лоселей тянулись вдоль всей улицы. Подойдя к участку Фангера, мы проскользнули в конюшню. Джимми закрыл дверь. Лошади вели себя тихо. Лосели — тоже, хотя они наверняка нас услышали, когда мы крались вдоль их загонов.

— Покарауль снаружи, — сказала я. — Это подлые, отвратительные люди. А я пока найду лошадей.

Джимми согласно кивнул.

Когда дверь за ним закрылась, я чиркнула спичкой и зажгла лампу, весьма кстати валявшуюся на полу. Пройдя вдоль стойл, я нашла Филю, своего старого, доброго Простофилю, седло, надувную палатку — Хорст и компания явно не разобрались, для чего она нужна и как ею пользоваться. Еще я нашла свой спальный мешок и седельные сумки. Пистолета не было, одежды тоже, и я подумала, что придется мне попросить Джимми поделиться. Для него я выбрала небольшую черно-белую лошадку. И, подчиняясь мгновенному порыву, я вырвала из блокнота листок и карандашом написала: «Я девочка, грязеед!» И повесила записку на гвоздь.

Вскочив на лошадей, мы поскакали прочь от этого гнусного места. И почему-то я подумала, что «грязеед» — это слишком мягко сказано для Хорста Фангера.

— А как ты попался? — спросила я Джимми.

— Тут на севере недалеко есть армейский лагерь, — сказал Джимми. — Там у них есть разведкорабль с какого-то другого Корабля.

— Да, я его видела.

— Ну вот, пока я там все разглядывал, они меня и схватили. Там и находится мое снаряжение. По крайней мере, должно находиться.

— У меня есть карта, — сказала я. — Неважная, правда, копия. — И я рассказала Джимми о мистере Куцове. — Он уехал днем. Я потом собрала кое-чего, что нам может пригодиться, надо только это забрать, и чем быстрее мы уберемся из этого гадкого Фортона, тем лучше.

К дому мистера Куцова мы подъехали с тыльной стороны.

— Подержи лошадей, — сказала я Джимми. — Я сейчас вернусь.

Бросив ему поводья Фили, я поднялась на крыльцо и вошла в дом.

— Здравствуй, Миа, — сказал мистер Куцов.

Я растерянно закрыла дверь.

— Хелло…

— Я вернулся, — сказал он. — И прочел записку.

— Почему же вы вернулись?

— Знаешь, мне показалось, что это нехорошо — оставлять тебя здесь одну, на произвол судьбы, — печально проговорил мистер Куцов. — Мне жаль, что я недооценил тебя. Тот, другой ребенок, он тоже с Корабля?

— Вы не сердитесь на меня?

Он медленно покачал головой.

— Нет, я не сержусь. Я понимаю. Я и не мог удержать тебя. Я думал, что смогу, но я — просто глупый старый чудак.

Я вдруг разревелась. Никак было не остановиться, слезы катились по моему лицу градом.

— Простите, — лепетала я, — простите меня…

— Видишь, — сказал мистер Куцов, — ты даже говоришь уже по-своему, все мои уроки пропали…