Обряд Ворлока

Бернар вытащил из-под одеяния маленький ларец, длиной в пядь, а шириной не больше двух вершков. Темное дерево не блестело на солнце, будто поглощая лучи. Новгородец узнал шкатулку. Эдгар Эдвардссон предал ее священнику перед сражением у Стэмфордского моста. Там хранился ноготь Иисуса Христа, остриженный у Сына Божьего вскоре после снятия с креста.

«Чернорясый» поднес ларец к губам и благоговейно прикоснулся к крышечке.

Miserere nostri domine, miserere nostri.
Fiat misericordia tua,
Domine, super nos, quemadmodum
speravimus in te.
In te, Domine, speravi:
non confundar in aeternum.[148]

Затаив дыхание, словен смотрел, как из тумана над рядами нормандских рыцарей соткался силуэт.

Невысокий мужчина не отличался шириной плеч и могучим телосложением. Не воин, не боец.

Узкое лицо обрамлено темно-русой, слегка кудрявой бородкой. Карие глаза обведены кругами — свидетельство бессонных ночей и долгих размышлений. На челе сочились кровью глубокие царапины. Одет в простую, из некрашеного полотна рубаху длиной до середины бедра. Ни вышивки, ни рисунка… На ногах потрепанные, пропыленные сандалии.

Еще до того, как новоприбывший бог поднял руки и сползшие рукава обнажили сквозные раны на запястьях, Вратко узнал его.

Сам Иисус Христос!

Урманы и королева Маб называли его Белым Богом.

Почему белый?

Может, они имели в виду чистоту помыслов и сердца Сына Божьего?

Per signum crucis de
inimicis nostris libera
nos, Deus noster.
In nomine Patris,
et Filii,
et Spiritus Sancti.
Amen.[149]

Иисус простер к языческим богам открытые ладони. Кротостью и прощением дышало его лицо.

В ответ Тор зарычал и поднял Мйольнир, Цернуннос наклонил голову, будто бы намереваясь бодаться, а Мананнан схватился за рукоять меча.

Укоризненно покачав головой, Иисус шагнул вперед.

Позади нормандских рядов надрывался отец Бернар:

Anima Christi, sanctifica me.
Corpus Christi, salve me.
Sanguis Christi, inebria me.
Aqua lateris Christi, lava me.
Passio Christi. conforta me.[150]

Его слова подхватили сгрудившиеся вокруг бенедиктинцы.

О bone lesu, exaudi me.
Infra tua vulnera absconde me.
Ne permittas me separari a te.
Ab hoste maligno defende me.
In hora mortis meae voca me.
Et iube me venire ad te,
ut cum Sanctis tuis laudem te
in saecula saeculorum.
Amen.[151]

К удивлению новгородца, первым из вызванных им богов не выдержал Огмиос. Вот тебе и бог мудрости! Плешивый неуловимым движением вскинул лук и натянул тетиву. Стрела с шелестом устремилась прямиком к сердцу Иисуса.

Погибший на кресте будто бы нехотя отодвинулся в сторону, пропуская наконечник в волоске от рубахи.

«Что они творят! — ужаснулся Вратко. — Разве богам пристойно сражаться между собой?!!»

Вторым сорвался Тор. Оно и понятно — гроза йотунов никогда не отличался спокойным нравом. Крякнув, он послал Мйольнир в полет.

И свершилось чудо!

Молот, расколотивший столько великаньих и тролльих черепов, отлетел от раскрытой ладони сына Марии. Закувыркался воздухе и истаял, слившись с туманом.

Рыжебородый ас очумело уставился на противника. Перевел взгляд на пальцы, сжатые в кулаки. Едва только не почесал в затылке…

А Иисус сделал еще один шаг, качая головой и нахмурив брови. Он словно хотел сказать: «Одумайтесь, братья! Вы не ведаете, что творите!»

Одноглазый Хрофт крутанул над головой копье. Остро отточенное лезвие Гунгнира запело, рассекая воздух. Словену померещились две черные тени, рванувшиеся прочь от Отца Богов к поднебесью. Хугин и Мунин[152] с хриплым карканьем спешили прочь от битвы. Горестно завыли вдалеке Гери и Фреки.[153]

Выхватил меч Тюр.

Поднял палицу вана Ньёрд.

Дагда замахнулся своей огромной, устрашающей дубиной.

Иисус встретил их спокойной улыбкой и грустным, исполненным сочувствия взглядом.

Крепкое, окованное железом оскепище Гунгнира переломилось, столкнувшись с предплечьем Спасителя. Клинок Тюра соскользнул по плечу Иисуса и сломался у самой крестовины. Зазвенел и лопнул, рассыпавшись в осколки, меч Нуада, доселе считавшийся непобедимым.

Ошеломленные боги несколько мгновений взирали на безнадежно испорченное оружие… И вдруг их очертания задрожали, побежали рябью и растворились в тумане. Аса Тор, лишившийся Мйольнира, отстал от них лишь на один вздох.