Обрученная с Князем тьмы

Остальные дети подошли к ним и с интересом следили за происходящим.

– Мамочка, помоги мне… – едва слышно пролепетала Рената, оглядываясь по сторонам. Со всех сторон ее окружали злые, веселые детские глаза.

– Ну и где же твоя мамочка? – не унимался Томас. – Что-то она не спешит к тебе на помощь!

Вдруг он подскочил совсем близко и выхватил у Ренаты ее куклу.

– Отдай! – всхлипнула девочка. – Отдай мне мою Мицци!

– А ты позови как следует свою мать! – выкрикнул Томас, кривляясь и размахивая куклой. – Ведьмино отродье, ведьмино отродье!

– Ведьмино отродье! – подхватили остальные дети, кружась вокруг Ренаты хороводом.

– Отдайте мне Мицци… – умоляла Рената.

На глазах ее выступили слезы, что привело Томаса в настоящий восторг.

– Она ревет! – визжал он радостно. – Ведьмино отродье ревет! А я знаю, что мы сделаем с ее куклой…

– Что? Что? – кричали остальные дети, с радостным ожиданием окружив Томаса.

– Нам как раз не хватало ведьмы, чтобы поиграть в казнь! Так вот она, ведьма! Настоящая ведьма!

– Настоящая ведьма! – подхватили все и бросились к бревнам, туда, где они что-то строили, когда пришла Рената.

Про саму Ренату они забыли, увлеченные новой идеей, но девочка плелась следом, надеясь вернуть любимую куклу.

Только теперь она разглядела, во что играли дети, что они строили.

На вытоптанной земле возле бревен из щепок и палочек были сооружены эшафот и помост для казни. Вокруг воткнутой в помост палочки, как вокруг позорного столба, была собрана кучка соломы и щепок для маленького костра.

Томас поставил куклу Ренаты к игрушечному столбу, привязал ее обрывками веревочек, достал из кармана широких штанов кремень и кресало.

– Во имя Отца и Сына… – проговорил он гнусавым голосом, подражая инквизитору, – мы казним эту куклу, виновную в колдовстве и сговоре с дьяволом, дабы спасти ее душу и вернуть в лоно Церкви. Да будет с нами милость Божья…

– Не надо! – взмолилась Рената и бросилась к игрушечному помосту, чтобы спасти свою куклу, вырвать ее из рук маленького палача. Но Ева, дочь молочника, подставила ей ножку. Рената шлепнулась в грязь, вокруг нее раздался дружный хохот.

Размазывая по лицу грязь и слезы, Рената поднялась на ноги.

Томас тем временем уже высек искру, солома занялась, и игрушечный костер ярко вспыхнул.

Рената не сводила глаз со своей куклы.

Мицци мгновенно охватило пламенем. Девочке показалось, что на кукольном лице проступили страдание, мольба о помощи. Рената попыталась дотянуться до куклы, но дети отталкивали ее, радостно крича:

– Смотри, как она горит! Так же горела и твоя мать! Ведьмино отродье, ведьмино отродье!

Надежды не было.

Рената повернулась спиной к детям, к игрушечному костру и бросилась бежать не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого страшного места…

Она бежала долго, несколько раз падала, но снова поднималась и бежала, бежала…

Остановилась она возле городских ворот, потому что ей показалось, что ее кто-то окликнул.

– Рената! – снова услышала девочка хриплый, неприятный голос.

Оглядевшись, она увидела возле самых ворот покосившуюся, вросшую в землю нищую лачугу с единственным окном.

На пороге этой лачуги стояла сгорбленная старуха с седыми космами, свисающими на глаза, с приоткрытым ртом, посреди которого торчал единственный зуб.

– Подойди ко мне, Рената! – прошамкала старуха и поманила девочку кривым желтым пальцем.

Рената испугалась еще больше, она хотела убежать – но ноги сами несли ее навстречу страшной старухе.

– Не бойся меня, Рената! – Рот старухи скривился в фальшивой кривой улыбке, отчего она стала еще страшнее. – Я не хочу причинить тебе зла. Наоборот, я хочу отдать тебе одну славную вещицу, одну очень хорошую вещицу…

Старуха запустила руку в свои лохмотья, пошарила там и вытащила золотой медальон на тонкой цепочке.

Видно было, что старухе очень не хочется расставаться с этим медальоном, что она борется с собой – то пытается спрятать его обратно, то хочет отдать девочке…

Руки ее тряслись, глаза горели от жадности, она пыхтела и хрипела, как будто и впрямь боролась с сильным противником.

Наконец эта борьба кончилась, ведьма вложила медальон в руку Ренаты и прохрипела:

– Спрячь это, девочка… этот медальон принадлежал твоей матери, а до того – ее матери и матери ее матери… теперь он твой, береги его как зеницу ока! – Она бросила на медальон жадный взгляд и попятилась: – Спрячь же его скорее, не испытывай мое терпение! Мне очень хотелось завладеть этим медальоном, я душу за него продала, но когда он стал моим – я почувствовала, что не смогу его удержать. Он не хотел остаться у меня… он хочет вернуться к тебе… береги его, девочка, никому не показывай, а когда придет время – отдай своей дочери…

Старуха всхлипнула, вытерла глаза грязной тряпицей и раздраженно проговорила:

– А теперь уходи отсюда! Не испытывай мое терпение! Спрячь этот медальон и уходи!

Рената испуганно взглянула на странную старуху, спрятала медальон под одежду и попятилась.

– Брысь! – крикнула старуха и махнула руками, как будто прогоняла назойливую муху.

Рената бросилась прочь, но, отбежав немного, повернулась.