Обрученная с розой

Я хотел было отказаться, утверждая, что я всего лишь простой солдат, но он купил меня, назвав такую сумму, от которой я не сумел отказаться. К тому же я горел желанием мстить, мстить как угодно, и я согласился сделаться его соглядатаем в замке Уорвика. Я был вне подозрений, ибо все доверяли мне, зная мою прежнюю преданность графу…

А потом появились вы, миледи…

Вскоре я получил от Глостера приказ похитить вас, а также раздобыть письмо короля, которое везет сэр Майсгрейв. Я ломал голову, как это сделать, ибо поручение казалось мне невыполнимым, но вы сами пошли мне навстречу, обратившись за помощью. Остальное вам известно. Я помогал вам, но одновременно и предавал. А сегодня, по договоренности с герцогом, я должен был вывести вас к парому через Эйвон, где ждут в засаде его люди. Горбатый Дик готов все отдать, лишь бы вы оказались в его руках…

Голос сэра Хьюго постепенно слабел. Гримаса боли искажала его лицо. Кровавая пена выступила на губах.

– Почему же вы плачете, миледи? – едва слышно прошелестел он.

Тихие слезы текли по щекам девушки.

– Мне бесконечно жаль вас, сэр. Как бы там ни было, но вы помогли нам и вот теперь умираете от моей руки.

– Благослови вас Господь, миледи, за ваше доброе сердце. И ради всего святого, избегайте герцога Глостера. Держитесь подальше от той дороги, по которой мы ранее условились ехать. Ибо, клянусь ранами Христовыми, герцог ненавидит вас лютой ненавистью, и я опасаюсь, что…

Он побледнел так, что это стало заметно даже при неровном свете факела.

– Священника!.. – прохрипел он. – Священника! Не дайте мне умереть без исповеди…

Анна растерянно взглянула на Майсгрейва, но тот лишь отрицательно покачал головой.

– Вы сами понимаете, сэр Хьюго, что это немыслимо. Нас ищут по всему Уорвикширу, и если кто-либо из нас объявится…

Он замолчал. Хьюго подумал о чем-то, глядя вверх, а затем чуть скосил глаза на Анну.

– Поезжайте через Арденнский лес в сторону Вустершира. Фокенберг не сразу нападет на ваш след, да и укрыться в лесу будет легче. К тому же это направление противоположно тому, где вас ждет Глостер… Святый Боже!.. Ангелы небесные… Я, кажется, умираю… Умираю без исповеди, без отпущения грехов! Смилуйтесь, не дайте мне предстать перед Создателем без покаяния!.. Позовите священника!

Но Майсгрейв был непреклонен.

– Вы только что исповедовались перед нами. Душа ваша очистилась от скверны и лжи. А что касается всего остального…

Он снял с шеи ковчежец и вложил его в слабеющие руки умирающего.

– Здесь частица животворящего Креста Господня. Молитесь над ней. И если молитва ваша будет искренна, Господь не отвернется и услышит вас.

Словно желая оставить умирающего наедине с его совестью, все отступили в сумрак. Филип наскоро просмотрел вещи, что были приготовлены Анной и Деббичем в дорожных сумках. Несколько шкур, плащи, немного еды и бальзам для ран. Выбрав один из плащей, рыцарь направился к безучастной сидевшей на поваленном дереве девушке и прикрыл ее плечи.

– Благодарю, – тихо промолвила она. Филип сел рядом.

– Объясните, что означают слова сквайра Деббича о том, что у границ графства люди Глостера? И что, собственно, заставило вас бежать из-под опеки короля Эдуарда?

И Анна рассказала ему о сватовстве Глостера, дав понять, что таким путем Йорки хотят привязать к себе Делателя королей, о том, как она воспротивилась этому браку, дабы избегнуть насильственной свадьбы, и вынуждена была бежать.

Майсгрейв понимал недомолвки. Он хорошо знал характер Ричарда-горбуна и догадывался, насколько этот учтивый; придворный кавалер и рыцарь мог быть жесток и беспощаден с тем, кто шел наперекор его воле, независимо от того, равный ли ему этот противник или беззащитная женщина. Когда Анна сообщила ему, что почти весь Уорвикшир ныне окружен войсками брата короля, Майсгрейв вспомнил признаки тревоги в замке, какие заметил, еще будучи заточенным в башне.

«Что же так взволновало герцога? – размышлял рыцарь. – То, что письмо короля вместе со мной оказалось в Уорвикшире? Что же такого в этом письме, если оно заставило Горбатого Дика поднять целую армию? Или он так жаждет заполучить Анну Невиль?»

Филип спросил о письме. Анна молча извлекла из-за голенища сапога плоский кожаный футляр.

– В замке оно хранилось в специальном тайнике. За мной ведь все время следили, и лишь сегодня вечером, когда Мне удалось усыпить своих служанок, я вновь добыла его. Можете мне верить: кроме меня, его никто не касался.

– Я верю. Иначе не выпустил бы его из рук.

– Вам известно, что в этом письме? – спросила Анна.

– Нет. Но я испытываю все более сильное желание узнать это.

Рыцарь задумался.