Обрученная с Розой

– Скачите, миледи. И сделайте все, чтобы моя честь не была запятнана, а письмо короля попало к вашему отцу!..

В ту же секунду он с силой ударил плашмя мечом по груди ее лошади. Животное от боли и неожиданности присело на задние ноги и заржало, а затем, понукаемое всадницей, галопом понеслось прочь.

Невозможно передать, что чувствовала в этот миг Анна. Она только отчетливо сознавала, что это их последняя встреча.

«Он не сказал мне ни слова… Он заботится лишь о своей чести… А я… Я же люблю его!»

Она со всей ясностью поняла, что за чувство владело ею все эти дни. Гордая дочь Уорвика до сих пор не пыталась разобраться в своих ощущениях, принимая их за искреннюю признательность, но никогда не забывая о разнице в их положении. Однако сейчас, когда Майсгрейв пожертвовал собой ради того, чтобы она могла скрыться с этим проклятым письмом…

Подгоняя лошадь шпорами, она рыдала, цепляясь за гриву. Лесистая лощина осталась позади, перед ней расстилалась зеленая равнина с рощами и пригорками. Анна на секунду придержала лошадь и неожиданно радостно вскрикнула. Невдалеке по торной дороге двигался небольшой обоз в сопровождении охраны. В душе девушки зародилась безумная надежда. Рванув узду, она устремилась к дороге, громко крича и призывая на помощь.

В минуту она оказалась рядом с обозом, переполошив окружавших его охранников. Обоз состоял из трех груженых повозок и стражи – около дюжины вооруженных всадников, которых возглавлял рыцарь в старых, но добротных доспехах и в простом кожаном подшлемнике.

Задыхаясь, Анна осадила лошадь.

– Ради Пресвятой Девы!.. Помогите! Вооруженные разбойники напали на благородного рыцаря, едущего по поручению короля. Скорее, скорее!

– Как? В моих землях?.. Разбойники? – сиплым, словно простуженным, голосом переспросил рыцарь в подшлемнике.

Анна умоляла, торопила.

Коротко распорядившись, рыцарь с большей частью своих людей поскакал за Анной. Девушка неслась, словно обезумев, заставляя уставшую лошадь совершать невероятные скачки. Заслышав в лесу звон и лязг металла, она возликовала. Значит, они еще сражаются, они еще живы!

Да, Филип был в седле. Анна вмиг узнала его, когда заставила лошадь свернуть с дороги прямо в заросли, чтобы открыть скакавшим за ней воинам путь к сражающимся.

Вновь прибывшие немедленно потеснили воинов таинственного преследователя, вынудив их прекратить схватку. И только теперь Анна увидела, что у Майсгрейва вся грудь залита кровью, что Фрэнк держит булаву в левой руке, а правая у него изранена, что юный Оливер ничком лежит на алой от крови траве. Один Гарри оставался невредим, потому что изловчился выхватить у кого-то из поверженных противников щит. Похоже, он не получил ни единой царапины.

Примчавшийся с Анной рыцарь выступил вперед.

– По какому праву вы творите бесчинства в моих землях? – осведомился он сиплым голосом, напрягая голосовые связки. – Как смеете вы, подобно подлым грабителям, во всеоружии нападать на путников, не имеющих доспехов?

Скрытый забралом рыцарь какое-то мгновение молчал, словно раздумывая, как повести себя в новой ситуации. Затем донесся его глуховатый голос:

– Разве вам неведомо, сэр рыцарь, что этот человек, Филип Майсгрейв, разыскивается по всей Англии? Он похитил дочь графа Уорвика из-под опеки Йорков и, ослушавшись приказа герцога Глостера, которому даны королевские полномочия, отказался передать ему упомянутую девицу.

– Не верьте, сэр! – возразил Филип. – По приказу короля Эдуарда я направляюсь с поручением во Францию. Этот человек – истинный разбойник. Он преследует нас уже много дней.

– Я слуга герцога Ричарда Глостерского.

– Ложь! Вы охотитесь за нами именно с тех пор, как мы получили приказ от его светлости герцога.

Джон Дайтон – а это был он – молчал, глядя сквозь прорези забрала на Майсгрейва. Он не мог открыться, дабы не опорочить своего господина, но не мог и позволить Майсгрейву снова ускользнуть. Обращаясь к рыцарю в кожаном подшлемнике, он наконец промолвил:

– За поимку этого человека назначена немалая награда. И еще больше за девицу, что следует за ним, переодетая мальчишкой. Ваш долг и немалая выгода немедленно передать их королю Эдуарду.

Филип побледнел и перевел взгляд на стоявшего рядом рыцаря. Неожиданно ему пришло в голову, что он уже где-то встречал этого воина, и даже его сиплый, словно надтреснутый голос показался ему знакомым.

Его взгляд упал на пересекавший шею рыцаря длинный белесый шрам, и он тут же вспомнил, кто этот человек. Это был один из воинов, принимавших вместе с ним участие в турнире в Йорке и потерпевший поражение от бургундцев. Филип припомнил, что этот воин, хотя и решился выступить против иноземцев, держался от остальных участников турнира особняком. Майсгрейв слышал, как об этом человеке говорили, что он из ланкастерцев. Слабая надежда затеплилась в его душе.

Рыцарь со шрамом сказал: